— Я тоже устала от ваших капризов и грубости. Я не позволю обращаться с собой, как с второсортной вещью.

— Сядь на место.

Конечно сяду, милый. Только в самолет. Показываю ему средний палец и устремляюсь в сторону дверей. Однако уже через пару шагов ощущаю, что меня начинает вести, ноги подкашиваются, отчего мое положение стремительно меняется на горизонтальное. От падения меня спасают крепкие руки.

— Несносная девчонка! — разъяренно рычит мне в ухо Росси, подхватывая на руки. А на меня накатила такая слабость, что даже сопротивляться ему не могу. — Ты ничего не ела весь день, заработала сотрясение и вдобавок отказалась выпить лекарства, что я просил. — В каждом его движении чувствуется нарастающее раздражение, пока он шагает в сторону дивана. — Сола, я не желаю тебе зла, прекрати вести себя как малолетняя истеричка.

Я молчу, до острой боли закусывая щеку изнутри, и сама не замечаю, как сминаю футболку на его груди, рассматривая выглядывающий кусок татуировки.

— Куда ты смотришь? — Вздрагиваю от неожиданно прозвучавшего над головой зычного голоса и отдергиваю руки.

— Никуда! — огрызаюсь я и отворачиваюсь. — Не нужно отчитывать меня, вы мне не отец!

Он устало выдыхает и, покачав головой, бережно опускает меня на диван. И, как мне кажется, случайно царапает мне шею щетиной, отчего внутри все переворачивается, но я упрямо не хочу этого замечать. То рычит, то отчитывает. Невыносимый человек! Забираюсь с ногами на диван и обхватываю руками колени.

— Выпей. — Рафаэль протягивает мне стакан и таблетки. А я скольжу взглядом по его одежде. Футболка? Джинсы? Дьявол решил скинуть свое черное одеяние? Еще и босые ноги. Кошмар, мой эротический кошмар. Тот самый мужчина в джинсах с босыми ногами, что преследовал меня в порочных снах. Нет. Это все нереально.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Мне долго ждать? — вкрадчиво интересуется Росси.

Я сдвигаю брови и, еще раз окинув его сомневающимся взглядом, беру таблетки. В конце концов, самочувствие и правда оставляет желать лучшего, к тому же этот гад выглядит убедительным, и былой агрессии я почему-то не ощущаю. Но что это? Забота?! Боже, я, наверное, сильно ударилась головой.

— Спасибо.

Кладу в рот пилюли и запиваю их водой. Господи, только сейчас понимаю, как хотела пить! Однако тут же чуть не давлюсь, когда замечаю его сидящим рядом и внимательно глядящим на меня. Поперхнувшись, я отрываюсь от стакана.

— Не торопись. — Рафаэль наклоняется и заправляет локон мне за ухо. Внутри все каменеет, будто он не погладил, а полосонул тесаком. Что это за хрень с ним творится? Нежность и этот дьявол — взаимоисключающие понятия, и, встретившись с его бесовским взглядом, я окончательно в этом убеждаюсь. — Головокружение пройдет, тогда примешь ванну. Еды здесь нет. Придется потерпеть.

Ощущаю, как с каждым новым словом глаза распахиваются все сильнее. Своеобразное у него, конечно, проявление заботы вперемешку с подчинением.

— Ну и чего ты таращишься?

Прочищаю горло и нервно поправляю волосы после него.

— Ничего. Может, вы тоже головой ударились? — В его взгляде вновь читается насмешка. Но он молчит, буравя меня темной глубиной зрачков, в которых я вижу опасный блеск. — То есть вы все сейчас говорите серьезно?

— Что тебя так удивляет? — равнодушно выдает он, приподнимая бровь.

— Просто еще пару часов назад я была русской шлюхой, которой не место среди вас. А сейчас вы проявляете…

— Да, сейчас я проявляю заботу, Сола. Потому что ты пострадала по моей вине. Этого объяснения достаточно?

— Вполне, — кратко отвечаю, ловя на себе пристальный взор.

— Меня поражает твоя опрометчивость. — Рафаэль опирается локтями о колени и переводит внимание на камин. — Ты единственная, кто позволяет себе так разговаривать со мной.

— Может, вы сами мне это позволяете?

Секунда, и его дикие угольные зрачки вновь прожигают меня своими искрами. Росси ухмыляется и проходится языком по нижней губе, отчего мои внутренности сжимаются. Я тут же отвожу глаза и молча отчитываю себя. Никак не проходит ощущение, что все это полный абсурд! Я люблю Матвея! Да, в свете последних событий нас ждет непростой период, но я не готова отказаться от него. В то же время не могу даже самой себе объяснить нездоровую реакцию на его отца. Я вижу в нем не свекра, а мужчину. Статного, жесткого, при виде которого мой мозг забывает о работе и кружится в ритме самбы.

Я не раз размышляла о том, почему не смогла забыть этого дьявола и ту ночь. Думала, причина в том, что это был мой первый раз, но нет. Сейчас я отчетливо понимаю, что проблема в конкретном человеке и в том, что он сделал со мной. Он приручил мое тело, подчинил мой рассудок, поработил мою невинную душу, и после никто не смог подобрать ключ к демонам, которых он разбудил. Ведь Рафаэль, как сталкер, вечно преследовал меня в самых сокровенных мыслях, каждый раз настигал и напоминал о себе и о том, кто я на самом деле. Никому не подвластно было выжечь из меня его призрак. Правда, одному человеку это все же удалось, и тот оказался его сыном. Сын дьявола. Вот такой парадокс. Я бы посмеялась, если б все это не сводило меня с ума.

— Я хочу принять душ и переодеться, — выпаливаю, не в силах больше играть с ним в гляделки.

— Ты еще не пришла в себя.

— А может, я сама решу, когда мне нужно помыться?

Рафаэль шумно выдыхает и, сжав челюсти, устало поднимается с дивана.

— Идем, — протягивает он руку, но я не собираюсь ее принимать.

— Синьор Росси, — встаю следом и вздергиваю подбородок, — я нормально себя чувствую, головокружения нет, так что справлюсь сама. Я не нуждаюсь в помощи! Тем более в вашей!

На его лице вспыхивает явное неодобрение, переходящее в исступленную ярость, отчего я невольно делаю шаг назад. Отступаю от пугающего зверя, что сейчас вижу перед собой.

— Вперед! — рявкает так, что я отшатываюсь еще сильнее. — Расшиби свою глупую голову о кафель! Может, у меня проблем станет меньше!

— Знаете, что? Если мне и правда придется ближайшее время провести в вашей компании, пожалуй, я так и сделаю! — На последних словах я делаю особое ударение, буквально выплевывая их, и устремляюсь в неизвестном направлении.