«Аарон Сильвер», – напечатала я, пытаясь вспомнить, когда я сделала этот кадр. Как я умудрилась сфотографировать Аарона и не заметить этого. Аарон играл главную роль в небродвейской версии мюзикла «Волосы» летом, и я вспомнила, что читала в рубрике «Искусство и досуг» в нашем издании, что он недавно сыграл менее важную роль в другой крупной постановке. Я могла бы спросить его об этом тогда же, а не задаваться этим вопросом сейчас.

Следующий кадр объяснил, почему я забыла, как сфотографировала Аарона. В объективе появился Мика и пошел прямо на меня. Должно быть, это произошло прямо перед тем, как он повел меня знакомиться с двумя старыми перечниками-снобами.

Сзади материализовался Зайон.

– Я пошел отсюда. Говорят, в городе замечен Питер Динклейдж на прогулке с собаками.

– Ладно. Увидимся дома позже. Я отправлюсь в поля на охоту для Энди чуть позже.

– Сильно не напрягайся. – Он потрепал меня по голове и ушел.

Когда я перешла к следующей фотографии, чтобы подписать ее, то заметила на заднем плане Иден. Адам обнимал ее, поглаживая живот. Она пропустила эту фотографию. Этот его жест мог означать что угодно, но Энди никогда ничего не пропускал. Я бросила взгляд через плечо, мой палец застыл над кнопкой «удалить». Но если картинка пропадет, Энди может спросить почему. Поэтому я просто заменила подпись, чтобы имена Иден и Адама нигде не фигурировали.

Больше всего Энди любил околачиваться у ресторана, где обслуживали недалеких богатеев. В меню не было цен, а повара красиво сервировали крошечные порции восхитительных и вполне годных к употреблению яств, из чего я сделала вывод: даже за деньги не купишь мясо единорога или любые другие редкости, которых не встретишь в обычном мясном ресторане. Здесь посетители платили за престиж. Ресторан отлично вписывался в урбанистический пейзаж и напоминал сотни других подобных модных мест, разбросанных по городу. Какая-нибудь наивная парочка туристов могла забрести туда и попросить предоставить им столик. К счастью для них, им отказывали, но не потому, что у них не было брони. В таком ресторане бронь не нужна. «Правильные» люди просто заявлялись без приглашения и тут же получали места за столиками. Между тем мне никогда не доводилось переступать порог этого заведения. Я представляла себе, что внутри гости из приоритетного списка жмут друг другу руки и обмениваются шутками, понятными только знаменитостям. «А вас на входе поймали папарацци?»

В такие моменты я жалела, что не могла выпить, чтобы притупить чувство отвращения. На самом деле у меня не было никакого желания внедряться в эту отдельную касту людей, которых почти ничего не объединяло, кроме исключительных сфер влияния. Я наблюдала за ними достаточно долго и давно поняла: они всего лишь люди. Некоторые сразу родились с деньгами и властью. Другие заработали их. Некоторые были благороднее, чем можно себе представить. Другие вели себя так, как будто весь мир им должен. Однако все имели одни и те же базовые потребности. Всем нужно было есть. И не имело никакого значения, что стрелки часов приближались к шести и был понедельник. Время подчинялось их капризам.

Я заняла позицию близ угла здания рядом с въездом на парковку. И принялась ждать. В одно ухо я вставила наушник и загрузила песни из плей-листа, чтобы заглушить уличный шум. Телефон завибрировал, и я опустила одно колено на асфальт, чтобы вытащить его из рюкзака и удостовериться: это не Зайон меня разыскивает. Однако это оказалось всего лишь уведомление из «Твиттера». Я развернула его.

Мика ответил на мое предыдущее сообщение: «Рад, что ты повеселилась. Мы же увидимся на нашем следующем концерте?»

Я проверила его новостную ленту и обнаружила поток из ответов другим людям, как будто он залогинился и стал отвечать на все твиты. У меня сжалось сердце, когда я увидела, что он ответил мне в числе последних из всей очереди фанатов, ожидающих ответа.

Он написал: «Спасибо! Я вас тоже люблю!» нескольким поклонницам, которые признались ему в любви. А еще: «Надеюсь, вы отлично отпраздновали день рождения» тем, кто просил их поздравить или упомянул, что сегодня у них день рождения. Как бы там ни было, он ответил всем.

Увидев ответ, в котором он написал: «Да, Мика Синклер хуже всех», я не смогла удержаться и не посмотреть, что заставило его ответить в таком тоне. Первое сообщение было адресовано не ему. Кто-то просто написал: «Мика Синклер продал душу дьяволу. Как иначе можно объяснить его популярность?»

Я поняла, что он не только читает твиты, обращенные к нему лично, но и смотрит комментарии, где его упоминают. Я рассмеялась, подумав, что с теми, кто его не ненавидит, он общается так же много, как со своими фанатами.

Телефон завибрировал снова, пока я выискивала следы его деятельности в «Твиттере». На этот раз он отправил личное сообщение: «Зайди в «Уилл Колл» перед концертом. Я оставлю пропуск за сцену».

Я уселась на тротуар и еще раз перечитала сообщение. Прислонившись к стене и скрестив ноги, я нажала кнопку «Ответить» и набрала: «Спасибо! Жду с нетерпением». Но когда я нажала на кнопку «Отправить», высветилось сообщение об ошибке, самым наглым образом оповещавшее меня о том, что получатель на меня не подписался. В итоге я отправила сообщение в общую ленту. Мне пришло в голову подсказать ему, что он на меня не подписался, но я не могла придумать, как это сделать, чтобы не выглядеть отчаявшейся женщиной. Я решила, что можно отписаться от него и подписаться снова. Насколько жалко это будет выглядеть?

Прежде чем я успела придумать, что делать дальше, из-за угла появился Эль-Эль Стайлиз – легенда хип-хопа, и я тут же вскочила и принялась фотографировать. Похоже, мое чрезмерное внимание к его персоне ему не понравилось, но он все же постарался принять подобающий вид. Я крикнула:

– Эль-Эль, можете прокомментировать новость о том, что вы уходите со сцены?

Один из его помощников, шедший позади, ответил за него:

– Он уже все прокомментировал в официальном пресс-релизе. Пожалуйста, отойдите.

Я обежала их и оказалась у входа в ресторан, надеясь сделать пару снимков, на которых он идет прямо на меня. На нем были темные очки и спортивный костюм, но он вышагивал так, как будто передвигался по подиуму.

Я выдала:

– Отлично выглядите, Эль-Эль.

Он остановился как вкопанный.

Он на дюйм приподнял очки и внимательно оглядел меня с головы до ног.

– И вы отлично выглядите, маленькая леди. На кого работаете?

Я протянула ему визитку, он посмотрел на нее. Небрежно.

– Хотите комментарий?

Я перевела камеру из режима фото в режим съемки и начала записывать. Я могла сделать это, не опуская глаз. Если Эль-Эль сделает заявление, я хочу, чтобы оно было записано. Нормальное видео у меня не получится, но хотя бы останется документальное свидетельство. И еще мне нужно было, чтобы он ни в коем случае не произносил это страшное слово «неофициально».