«Ахилл-Альфа» разделался с рокритовой преградой, будто огромная кувалда, и покатил дальше сквозь лавину пыли и кусков кладки. Завесу мглы немного развеяли всполохи, сопровождающиеся шумными раскатами выстрелов. Экипаж методично выжег внутренности строения огнем волкитных кулеврин в спонсонах, после чего дал залп из установленной на корпусе счетверенной пусковой установки. Протяжный грохот возвестил о том, что обрушились внутренние стены.

Здание заметно осело.

— За клан Сорргол! — Покинув укрытие, Дюкейн выпустил болт-снаряд в воздух. Расшитый серебром плащ воина развевался в клубах пыли, поднятой «Лэндрейдером». — За примарха!

Мутную пелену вновь озарили дульные вспышки, но стреляли уже не из танка. Если бы экипаж применил всю поразительную огневую мощь машины, постройка обвалилась бы им на головы.

Растущее серое облако пронзили стремительные потоки частиц сокрушительной мощи — казалось, разъяренное незрячее божество мечет молнии, стараясь поразить жучков у своих ног. Один из легионеров на бегу упал, и его массивное тело прокатилось вперед по плиточному полу, заваленному обломками. Другой боец словно заплясал на месте, когда оконную нишу, где он укрывался, изрешетили энергетические лучи.

Над землей висела серая взвесь из крошечных фрагментов рокрита. Они постукивали по лицевому щитку Амадея, будто капли дождя. Размалывая куски кладки сабатонами, Дюкейн пробежал через зону обстрела, упал на колени и, проехав еще пару метров, с глухим стуком уткнулся в корму «Лэндрейдера». Танкисты ждали подхода пехоты.

«Носорог» клана, натужно перевалив через груду обломков у бреши, последовал за легионерами. Его комби-болтер на вертлюге непрерывно стрекотал, как сервочереп, открывший в себе пророческий дар.

Морщась, Амадей размял пальцы в латной перчатке, сжимающие рукоять силового топора, и повел плечом, чтобы разблокировать поворотное устройство. Взглянув на заевший наплечник, он увидел черные косые следы от потоков частиц. Дюкейн даже не ощущал, когда они попадали в него.

— Гребаные гардинаальцы!

Лорд-командующий рискнул поднять голову. После обрушения потолка вестибюля второй ярус превратился в полуэтаж, и воин заметил наверху тяжелый излучатель в виде пушки на треноге. Услышав грохот бронированных сапог и крики, Амадей опустил глаза.

В фойе, укрываясь за стеной тяжелых пластековых щитов, ворвался отряд бойцов, снаряженных серыми бронежилетами с подкладкой, шлемами с забралом и оружием для полицейских операций. Через пробитые перегородки, в расколотые арочные проемы и по частично осыпавшейся лестнице, которая спускалась с верхних жилых уровней, наступали другие толпы врагов. Десятки людей по фронту, сотни в глубину.

— Гребаные гардинаальцы!

Заставив доспех подняться, Дюкейн хрипло вздохнул вместе с ним. Болт-пистолет легионера изрыгнул снаряды, которые, пробив щиты и визоры, разнесли на куски черепа неприятелей. Таннен взмахом серворуки уложил целую шеренгу противников, следом раздавил двоих одним ударом сабатона и обезглавил третьего, прочертив багряную дугу лезвием топора.

Гай Кафен с полудюжиной бывалых Буреносцев ушли с фланга Амадея, чтобы встретить лобовой атакой вторую волну смертных. Пока они рвались в брешь, легионер Фулгрима пробил своим телом остатки стены. Лакированную силовую броню Гая покрывала серая грязь. Красный плащ-лацерна затвердел и присох к боку космодесантника, словно запыленный табард имперского «Рыцаря». Двинув первого врага прикладом болтера, Кафен раздробил череп, защищенный шлемом, и повредил стену за ним. Следующую жертву воин почти обезглавил резким ударом локтя. Гай убивал неприятелей, возвышаясь в их толпе. Бог среди людей, легионер давил противников о стены или толкал в пролом, после чего они, размахивая руками, долго летели вниз и разбивались.

— За примарха! — взревел Дюкейн. — Истребить всех до последнего!

Гардинаальцы удачно выбрали стратегию и место для атаки. Они обладали численным преимуществом, хорошо обороняемой и прекрасно известной им позицией, а также сумели окружить врагов. Но они не были Легионес Астартес, а значит, не имели ни шанса на победу.

Амадей отчасти наслаждался резней и своим бесконечным превосходством над бойцами Гардинаала. Некоторые космодесантники остро ощущали изолированность от остального человечества — одиночество на биологическом уровне, порожденное изменениями в их организмах, — но не Железные Руки и не Дюкейн. Он упивался ею. И, насколько знал лорд-командующий, Феррус Манус упивался собственным превосходством над всеми.

«Лэндрейдер» издал грудной рык и вновь пополз вперед, хрустя обломками кладки. Амадей пробирался следом за ним, стреляя навскидку по целям на верхних этажах, под которыми проезжал танк.

Повелителя догнал Гай Кафен.

Из динамиков его шлема звучало отрывистое дыхание. Броня — сначала пурпурная, затем серая — почернела, ее пластины расчертили следы лучей и полосы чужой крови. Из человека Гай превратился в переменчивое воплощение самой сути войны, в чистом, беспримесном ее виде. С кошачьей безупречностью в движениях он занял позицию рядом с Дюкейном и поддержал лорда-командующего огнем.

— Продираться через неприятелей, пока никого из них не останется в живых, — исключительно неизысканная стратегия, — заметил Кафен. — Мне представлялось, что ее скорее можно увидеть в легионах Пертурабо или Мортариона-Жнеца, чем в Железной Десятке.

— Да неужто?

— Так продолжать нельзя, господин. Я бы постарался найти голову врага и снять ее, как Акурдуана поступил с вашей группировкой на Весте.

— И как уже пытались Ультрамарины, насколько я помню. — Амадей с удивлением понял, что критика из уст молодого легионера пробудила в нем теплое чувство: родительскую гордость. Они еще сделают из юнца Железную Руку. — Когда мы воевали, кажется, в Африке, Акурдуана сказал мне: «Делать одно и то же, но ждать разных результатов — безумие». Так вышло, что моя тактика стоила многих жизней, но я всегда побеждал, и поэтому применяю ее до сих пор. И поэтому же Акурдуана всякий раз старается поступать иначе.

Дюкейн хмуро оглядел разруху и мертвые тела. В полуметре от его уха бурлила свирепая мощь гальванического фрикционного привода танка.

— Как по мне, это тоже своего рода безумие. Но кто из нас без греха, а? Нет, парень, если у Гардинаала и есть голова, прямо сейчас она глубоко и надежно втянута в плечи.

— Даже если мы будем убивать по десять тысяч врагов за каждого из наших, то все равно проиграем, — не отступал Гай. — Дети Императора лучше вас приучены высчитывать цену триумфов.

— Вы посмотрите на этого парня! — Ненадолго прекратив стрелять, Амадей схватил Кафена за купол шлема, будто хотел взъерошить ему волосы. — Совсем большой стал.

Гай сбросил его руку. В ту же секунду «Лэндрейдер» протаранил внешнюю стену.

Поставив сапог на подвижную раму станины, капрал забрался на высокую платформу сборочной линии, где лежал обездвиженный имперский пилот. Мускулистый и коренастый силовик, выведенный для того, чтобы устрашать своим видом толпу и держать усмиряющий щит, рядом с пленником показался до смешного маленьким.