– Вернись сейчас же. Я сказал, ложись! Хватит уже девочку из себя строить. Сколько можно об этом говорить.

Те двое подошли совсем близко, протянули к ней руки... Виктория затравленно оглянулась. Куда она побежит, куда спрячется... Она присела на край кровати. Крупный, коренастый Фролов, король бензоколонок и ночных клубов, сжал ее колени. Она внезапно ударила его ногами в живот, он взвизгнул. У нее были сильные ноги танцовщицы.

– Ты что! С ума сошла? – Ковров сзади схватил ее за плечи и попытался опрокинуть на кровать. Она повернулась к нему, с ненавистью взглянула в лицо и вдруг сжала его шею. Он попытался вырваться, но она вцепилась намертво... Когда он посинел, захрипел, его приятели заорали, стали звать прислугу, пытались ее оттащить...

В три часа ночи начальник службы безопасности из особняка Коврова позвонил в отдел по расследованию убийств.

– Хозяина убили. Любовница. Есть свидетели. Задушила, сука...

Сергей сидел на краешке стола Марии Осиповой и листал материалы дела об убийстве Коврова. Акт экспертизы он читал долго, внимательно, дочитал до конца и вернулся к началу. Потом посмотрел на Марию и эксперта Александра Васильевича Масленникова.

– Вы уверены, что все так просто? Там были еще два сильных мужика. Их связывали деловые и прочие отношения. Мне кажется, ее подставили. Чем-то прижали, и она вынуждена была признаться.

– Сережа, – заговорил Александр Васильевич, – ты же понимаешь, что это первое, что пришло и мне в голову. Все проверено и перепроверено. Она даже согласилась на следственный эксперимент: душила шею из цельной резины, и мы замерили силу захвата. Корнеева физически очень сильная, невероятно тренированная... Я настаиваю на состоянии аффекта. Умысла быть не могло. Она спала, он привел приятелей, она была загнана в угол, ненависть обратила против него.

– Он так щедро ее содержал... За что ненавидела?

– С ней тяжело разговаривать, – вмешалась Мария. – Замыкается. Но, как я поняла, она не выносит унижения, а он как раз и хотел ее унизить... Получал от этого удовольствие.

– То есть это совершенно точно, вы считаете, – уточнил Сергей. – Женщина душит здорового мужика, как цыпленка, а два других, таких же здоровых, просто наблюдают?

– Так оно и получается, – пожала плечами Мария. – Я с ними говорила. Ну, конечно, они валят на то, что были сильно пьяные, типа не сразу поняли, что происходит, а потом... Понимаешь, Сережа, сказать, что они перепугались, – это ничего не сказать. Они обоср... Извините, Александр Васильевич. Наряд прибыл по вызову охраны через сорок минут, а они штаны на себя не натянули. То есть – полный абзац.

– Как она себя вела?

– Странно. Лежала, скрючившись, на кровати. Тоже не оделась.

– Поза зародыша, – задумчиво произнес Масленников. – Характерно для тяжелейшей депрессии.

– Есть адвокат? – спросил Сергей.

– Да пока и не нужен. Она же не защищается. Наверное, у нее есть знакомые юристы.

– Зять Коврова – адвокат. Думаю, сейчас семья моей клиентки, вдовы задушенного, активно работает над тем, чтобы все отобрать у этой Корнеевой...

– Получается, они твою работу делают? – засмеялась Маша. – Попал ты. Не заплатят они тебе.

– Да я, как всегда, не корысти ради... Наверное, у них получится.

– Легко, – сказал Александр Васильевич. – Если ты не начнешь работать на подозреваемую. Дама она не бедная, как ни крути.

– И что я могу, к примеру, сделать?

– Что-то мне подсказывает, – улыбнулся Александр Васильевич, – что у таких людей, как Ковров, можно найти грехи, не совместимые с раем для наследников на этом свете. Если, конечно, найдется кто-то, кому в это интересно лезть.

– Не найдется, – быстро ответил Сергей. – У Корнеевой только мать на всем белом свете, нищая, загнанная... За соломинку еле держится. Наверное, ничего не знает. Я заеду к ней. У нее телефона нет...

Он позвонил с дороги Артему, коротко объяснил ситуацию, порадовался в очередной раз тому, как быстро, без лишних слов воспринимает друг любую информацию. Сергей заехал за ним, и через полчаса они были в квартире Аллы. Что-то изменилось в ней, показалось Сергею. Не такое безразличное выражение лица. Взгляд... жалобный, что ли. Ну, несчастный точно.

– У вас все в порядке? – спросил Сергей, когда они с Артемом скормили собакам всю закупленную еду и прошли в комнату.

– Да.

– Яшка не возникает?

– Не приставал последнее время.

– Вы вроде чем-то расстроены... Это не из-за Нины Вешняк?

– Я... Жалко ее... Дочке я позвонила...

– Да что вы? Рассказали ей?

– Да.

– Что она?

– Она... – Алла хотела ответить, но подбородок вдруг задрожал, слова не складывались... Только слез в глазах не было. Давно она, наверное, плачет без слез.

– Что случилось? – Сергей дотронулся до ее плеча.

– Да что у нас может случиться, – попыталась улыбнуться Алла. – Все уже... Я думала, Вика забыла прежнюю жизнь, ей хорошо. А по голосу... – женщина закрыла лицо руками, отвернулась к стене.

– Вам показалось, что Виктории плохо? – настойчиво спросил Сергей.

– Отстань, а? – повернулась она к нему. – Ну, маемся мы обе-две на этом свете. Я б с Нинкой местами поменялась...

– Алла Степановна, – серьезно произнес Сергей. – Вам нужно собраться. Мы не просто так приехали.

– Что? Что с Витой?

– Большая неприятность. Она обвиняется в убийстве.

– Чего ты сказал? Вита? В каком убийстве?

– Своего любовника. Богатого, влиятельного человека, который ее содержал.

– Но она же этого не делала?

– Похоже, сделала. В том-то и проблема... Алла, соберитесь с духом, вам дадут свидание, поговорите с дочерью. Вас будут вызывать и в качестве свидетеля... Мы тут по дороге купили вам телефон. Отвечайте на звонки, пожалуйста.

– Я... Я не знаю, что делать...

– Алла, – Артем близко подошел к женщине и неожиданно для себя обнял ее. – Мне очень жаль, что все так вышло. Я хочу, чтобы вы знали: если что-то нужно, я приеду... И вообще... Мне очень-очень жаль.

– Наши телефоны мы забили в ваш аппарат, – свернул сцену Сергей. – Мы поехали. До связи.

Они ехали молча, Сергей временами бросал взгляд на осунувшееся лицо друга. Не в свою колею он попал. Ему бы всю жизнь смотреть на облака да открытия делать.

– Ну, ты чего? – не выдержал он.

– Понимаешь, Сережа, – лоб Артема прорезала страдальческая морщина. – Я с той ночи живу в таком кошмаре, что практически и не живу... Послушай, у нас есть кое-какие сбережения. Я хочу, чтобы убийцы той девушки были разоблачены. Сейчас для меня это самое главное. И еще... Надо помочь Алле... Это же невероятно. Она с трудом выживала, и вдруг такое... Я понимаю, убийство – это ужасно... Но вдруг этот человек очень обидел дочь Аллы...