Поймав приливную волну, им же и вызванную, рот заикающегося уносится ею в прошлое и увлекает с собой любые объекты условно небольших размеров, находящиеся в непосредственной близости [9]. Так, всем ученикам Специальной школы известно, что на стене столовой якобы висит портрет основательницы в строгом викторианском платье. Днем и ночью, сменяя друг друга, старшие ученики стоят у портрета и разговаривают с ним, воскрешая его из прошлого. На самом деле никакого портрета на стене нет; его не было там с тех самых пор, как его повесили впервые более ста лет тому назад. Однако все, кто входит в столовую, вспоминают, что видели его, и это действительно так – они видели его всего мгновение тому назад. Однако на фотографиях портрета видна лишь пустая стена. Нет даже гвоздя, на котором висела бы картина. Нет даже дырки от гвоздя!

Случись кому-нибудь из учеников, ответственных за поддержание беседы с портретом, ненадолго замолчать, тот не исчезнет в мгновение ока. Время эластично, а рот заикающегося не выхватывает картину из прошлого целиком, а подтягивает ее постепенно; этот процесс подобен тому, как тяжелый предмет, подскакивая на батуте, постепенно уменьшает амплитуду прыжка. Создается тоннель или, если хотите, воронка в прошлое. Если вы подойдете вплотную к заикающемуся и заглянете ему в рот, то, возможно, сможете заглянуть в другой мир. Этот мир – край мертвых.

Ошибочно полагать, что мертвые обитают в далеком прошлом. Они следуют за нами прямо по пятам. Случалось ли вам оглядываться через плечо без явной на то причины? Когда-нибудь, возможно, в самом ближайшем будущем, и на нас будут так оглядываться, и находить наше присутствие таким же странным. Кто-то наверняка уже ждет нас там, за углом.

Рис. VII. «Тоннель или воронка в прошлое…»

Когда мы говорим, что мертвые обитают в недавнем прошлом, мы имеем в виду не прошлое, предшествующее нашему настоящему на секунду или две, прошлое, которое само недавно было настоящим. Мы говорим о прошлом, которое давно миновало и существует отдельно от настоящего [10]. Другими словами, мы не можем случайно забрести в край мертвых по незнанию – а именно так интерпретировали наше учение отдельные насмешливые критики. «Секунду или две назад» тоже относится к настоящему; для нас время, в котором мы живем – всегда настоящее, «сейчас», а край мертвых был «тогда» и продолжает существовать в прошлом, отдельном от настоящего – в нем нет и не может быть «сейчас», не может быть «текущего момента»; он тянется за нами, как рыболовная сеть за лодкой, постепенно наполняясь теми, кого мы оставляем позади.

Рис. IX. «Благожелательно настроенный призрак…»

Однако, в отличие от лодки, настоящее не может развернуться и поплыть в другую сторону; и, в отличие от рыбаков, пассажиры лодки не могут вытянуть сеть и посмотреть, что за рыба туда попала. В наших силах лишь прыгнуть за борт, но эта мера также необратима. Нет, как бы близко ни следовали за нами мертвые, мы не можем их видеть и слышать; как бы они к нам ни взывали, их голоса для нас беззвучны. Но когда рот заикающегося переносится в край мертвых, благожелательно настроенный призрак может синхронизировать свой рот со ртом ребенка и говорить его устами в настоящем [11].

Эта теория считалась передовой примерно сорок лет тому назад, но перестала удовлетворять современных ученых, и на то есть причины. Ибо мертвые не говорят – и не могут говорить – в настоящем. Будь это так, рот, посредством которого они говорят, тоже должен был бы находиться в настоящем; однако доказано, что для того, чтобы голос мертвого попал в гортань проводника, рот должен совершить путешествие в прошлое. Возникает вопрос: если мертвые не говорят в настоящем, как мы их слышим?

Ответ на этот вопрос удивителен: никак! Мы не слышим их на самом деле, а лишь впоследствии обнаруживаем, что слышали их. (Помните пустую стену на фотографиях из столовой?)

Рис. VIII. «Сообщение передается частями…»

Поскольку разница во времени между нашим миром и краем мертвых составляет всего несколько секунд, мертвые никогда не успевают договорить слово или фразу: гильотина настоящего обрушивается на них и отсекает часть слова или предложения. Однако для опытного проводника это не представляет сложностей. Он обладает способностью плиссировать ткань времени в многочисленные складки, выуживая из них сообщение по частям. Если проводник хорошо справляется со своей задачей, у слушающего возникает иллюзия связной речи, хотя на самом деле он ничего не слышит, а лишь обнаруживает, что услышал то или иное слово, секундой позже.

Длительное обучение необходимо проводникам, чтобы избежать нескольких распространенных ошибок. Слишком длительная пауза между выдохом и вдохом создает эффект растянутой или прерывистой речи. Слишком краткая пауза между выдохом и вдохом приводит к тому, что несколько слов произносятся одновременно, что воспринимается как скопление неразборчивых звуков, какофония. Наконец, пауза, соответствующая негативному интервалу (минусовая пауза), приводит к тому, что следующее слово произносится раньше предыдущего, другими словами, говорящий, бросая дротики, попадает дальше мишени. В результате слова воспроизводятся в обратном порядке или (чаще) повторяются, или повторяются части слов – что, собственно, и воспринимается обывателями как заикание [12].