— Если скажу заранее, будет не так интересно, — во весь рот улыбается Инга. — Он нанял тебя няней для сына. Пусть так и будет.

Она поднимается и делает это удивительно грациозно.

— Спорить с Сафоновым, в чем-то его переубеждать… — губы Инги растягиваются в лукавой улыбке. — Себе дороже. Еще увидишь. Не беспокойся за Руслана. Это теперь на мне.

Инга удаляется, изящно покачивая бедрами, а я в замешательстве смотрю ей вслед. Раньше я думала, что у меня нет чутья на людей.

Приподнимаюсь. Но почему у меня сейчас такое чувство, как будто я встретила своего мужа, только в юбке?

***

Валерий Сафонов

Утро наступает медленней, чем хотелось бы. Мучает тупая, неприятная боль в шее. Пытаюсь развернуться, но кто-то останавливает.

— Лежи, тебя отравили, — слышу где-то на периферии сознания.

Да блин, это уже второй раз.

Но я-то жив. Жив же?

Распахиваю глаза и утыкаюсь взглядом в потолок. Жив.

Она рядом. Нет, не Эльвира, другая. Но я совершенно точно помню, что именно Эльвиру я целовал. Помню ее руки на своей шее, а главное, запах.

Сердце бьется о грудную клетку как-то лениво, не хочется ничего.

— Что это еще за лажа? — скашиваю глаза в сторону.

Получается не очень. Во рту пересохло как в пустыне Сахара. Инна кривит губы и мне вдруг становится неудобно за все, что я тут с ней творил. Все это было неправильно. Я же нормальный взрослый человек. У меня ведь сын есть. Вот перед ним почему-то стыдно.

— Сафонов, я предупреждала, — Инга садится на одеяло, придвигается ближе.

— Как праздник в честь сына? — приподнимаюсь и подтягиваю колени к груди.

— Тебя чуть не убили, — приподнимает брови Инга. — Может, притормозишь?

Растираю лицо ладонями и чувствую себя человеком, все завалившим.

Да не хочу я тормозить! Хочу вернуть себе человека, за которого сражался все это время как бешеный.

— Если бы хотели убить, уже бы это сделали, — цежу сквозь зубы, глядя прямо перед собой. — Значит, им было выгодно оставить меня в живых.

Смотрю на Ингу и та на очень короткое мгновение поджимает губы. Показалось? Вот хрен знает, правда.

Гляжу на белые складки покрывала. Ну да, вот то, что такая фигня происходит уже во второй раз за неделю — от этого мне очень неприятно. В моем окружении крыса и хотел бы я знать, чего именно ей нужно.

Пытаюсь сбросить ноги на пол, тогда она встает и делает предупреждающий жест.

— Ты получил в шею транквилизатор.

Хмыкаю. Не худшее из того, что бывало. Вот я довольно давно в подпольном мире и у меня премерзкое чувство, что это не рука убийцы. Это женская рука.

К счастью, одежду мою никто не прятал никуда и я начинаю собираться.

— Кстати, тебя-то я не звал, — заявляю Инге.

— Ты знаешь, что я тебя спасла? — соблазнительно выгибает бровь, растягиваясь на постели.

Мне хочется ее послать, но я вспоминаю, что беременная и просто продолжаю заниматься своей одеждой.

— Меня спасла другая… — ухмыляюсь. — Русалка.

Да, отлично помню, какими на вкус были ее губы.

— Она бы ничего не сделала, если бы я не привела охрану.

Мне нравится, что Инга не стала врать. Надо приказать Мурату ее выставить. Завязываю узел галстука, понимая, что Мурат… больше не со мной. Быть может из-за этого все и накрылось медным тазом.

— Кстати, ты знаешь, кто именно тебя подставил?

Оборачиваюсь к ней. Скажет, Эльвира, прикажу на порог больше не пускать. Девочке просто не с чего было.

— Мурат.

— Что? — скалюсь.

— А что ему оставалось? — Инга поднимается. — Ты с катушек слетел по его словам. А твои враги очень много обещали. Ты его выставил. Он поэтому и выпустил твою пленницу. И разогнал охрану. Только он знал откуда стрелять, знал идеальное время.

Все внутри как будто покрывается коркой льда. Я чувствую как сжимаю кулаки до боли.

— Все решают деньги, — Инга останавливается в дверях. — Я же сказала, Сафонов, у тебя есть семья. Но не та, на которую ты думаешь.

Удаляется до того, как я успеваю сказать ей что-то вроде: “Пошла”. Идеальная хищница. Хотел бы сказать: “Не на того напала”, но похоже в этот раз Архипова на шаг впереди меня.

Выхожу в коридор. По счастью, я уже одет.

Ищу охрану и понимаю, что впервые не чувствую себя дома в безопасности. Хреновое ощущение, о прошлом напоминает. И ладно бы я, себя мне никогда не было жалко. Дело во Владе.

Спускаюсь к начальнику и набрасываюсь с вопросами:

— Где она?! — рычу.

— Кто? — мужик обалдевает.

— Айдарова! — в глазах непонимание, тогда я наклоняюсь ближе. — Та самая кудрявая брюнетка, которую я приказал держать в спальне, где она?!

Не нравится мне выражение его лица. Убью, если сбежала.

Начальник охраны оглядывается, растерянно смотрит себе за спину и вдруг указывает в сад.

— С мальчиком…

Я выдыхаю. С плеч как будто разом сваливается гора. Они оба в порядке.

Потом я распрямляюсь. Да какого хрена я так переживаю за нее? Она… Эльвира врала моему сыну, она его практически похитила.

Не замечаю как добегаю до беседки, где вижу тоненький профиль Владика и притормаживаю. Вот взрослый мужик, а мне почему-то страшно снова слышать “ненавижу”, “уходи”, от своего сына. Меня завораживает то, как Эльвира находит с парнем общий язык.

Они вдруг оборачиваются.

Блин, хотел ее обругать, накинуться с вопросами правда ли Мурат ее выпускал и если да, то как она уговорила, но что-то парализует.

Наверное их общий вид. Они — семья. А вот меня как будто не приглашали.

— Я обещал праздник, но заболел… — смотрю в глаза Владику и, блин, не с того вообще начал мне это очевидно.

— Просто не приходи к нам, — хмурится мальчик.

Твою мать! Сжимаю руку в кулак. Да я из-за тебя словил укол транквилизатора! Ну сколько можно, а?

Эльвира вдруг присаживается на колени около мальчика, смотрит ему в глаза.

— Он разрешит нам с тобой уехать ненадолго, — улыбается. — Например, на катере. Если разрешишь его с собой взять.

Офигенно звучит, а!

Эльвира смотрит мне в глаза и я затыкаюсь.

— Не будет никакой охраны. Мы просто на море посмотрим.

И Влад вдруг соглашается.

Смотрю на Эльвиру, она смотрит на меня. Потом киваю. Ну ладно, расспрошу ее по дороге.

***

Эльвира

Всю ночь пришлось провести под охраной, не зная, что вообще с Сафоновым. С одной стороны, я вроде и должна была бы радоваться, если олигарх не выживет — быть может, я здесь никому и не нужна буду. И это было бы