– Простите за все, – пробормотал он, не глядя ей в глаза.

– Вы ничего плохого не сделали, – прошептала она и, не дождавшись ответа, подошла ближе. – Как вы?

– Все в порядке, – ответил он чуть слышно. Сейчас он очень походил на Джону, расстроенного слишком большим домашним заданием.

– А по виду не скажешь, – заметила она. – Собственно говоря, выглядите вы ужасно.

Майлз невольно рассмеялся.

– Большое спасибо.

Из окна проезжавшей машины вылетела сигарета и упала в канаву. К вечеру так похолодало, что стоять на одном месте было невозможно, и Майлз натянул пиджак. Они молча пошли по улице, но только когда добрались до угла, Сара заговорила.

– Можно спросить, что все это значит?

– Долгая история, – пожал плечами Майлз.

– Как водится.

Тишину нарушал только звук их шагов.

– Долгая и неприятная, – продолжил Майлз.

– Это я поняла. Если вы заметили, я не настолько глупа.

Майлз снова не ответил.

– Послушайте, если не хотите говорить…

Майлзу предлагался выход из неловкой ситуации. И он едва им не воспользовался. Но вместо этого сунул руки в карманы и, закрыв глаза, стал рассказывать об арестах, вандализме, поджоге его гаража, царапине на щеке Джоны. Закончил он последним происшествием и предупреждением Чарли.

Пока он говорил, они миновали закрытые магазины и епископальную церковь, пересекли Франт-стрит и направились в парк на Юнион-пойнт.

Все это время Сара не произнесла ни слова. Когда он замолчал, она взглянула на него.

– Жаль, что я вас остановила. Нужно было избить его до полусмерти.

– Нет, вы поступили правильно. Он того не стоит.

Они миновали старый женский клуб, давно уже заброшенный. Развалины здания располагали к молчанию, словно они оказались на кладбище. Многолетние разливы реки Ньюс почти разрушили строение, и теперь там обитали только птицы и мелкие зверьки.

Майлз и Сара подошли к реке и стали смотреть на темные, как смола, воды Ньюса, медленно влачившиеся к морю. Крошечные волны мерно бились в глинистые берега.

– Расскажите о Мисси, – неожиданно попросила Сара.

– Мисси?

– Какая она была? Я хочу услышать, – честно пояснила она. – Мисси – огромная часть вашей жизни. Но я ничего о ней не знаю.

Майлз покачал головой.

– Понятия не имею, с чего начать.

– Ну… чего вам больше всего не хватает с тех пор, как она ушла?

На противоположном берегу мелькали огоньки домов: яркие точки, висевшие в воздухе подобно светлячкам в жаркую летнюю ночь.

– Мне просто не хватает ее рядом, – начал он. – Мисси нет, когда я прихожу с работы. Нет рядом по утрам, в постели. Я не вижу ее на кухне или во дворе… везде. Даже если у нас было мало времени, все же на душе становилось тепло при мысли о том, что она окажется здесь, когда больше всего мне нужна. Мы были женаты достаточно долго, чтобы пройти через те стадии, которые обычно проходят женатые люди: когда все хорошо, потом не так хорошо, даже плохо, – и наконец мы сумели притереться друг к другу.

Мы были детьми, когда начали встречаться. И знали людей, которые поженились почти одновременно с нами. Лет через семь большинство развелись, а некоторые даже успели жениться и выйти замуж во второй раз. Но мы остались вместе. Я знаю, как редко это бывает, и ни разу не пожалел о том, что женился на Мисси. Ни разу.

Майлз откашлялся.

– Мы часами говорили обо всем и ни о чем. Да какая разница? Она любила книги и часто рассказывала мне, о чем читала, причем умела это делать так, что мне тоже хотелось их прочитать. Помню, как она читала в постели и иногда засыпала с книгой в руках. Иногда я просыпался среди ночи, а она крепко спит, так и не выключив лампу. Приходилось вставать с постели и выключать свет. Это стало случаться гораздо чаще, когда родился Джона: она постоянно уставала, но держалась так, словно ей все нипочем. Она была прекрасной матерью. Помню, как Джона начал ходить. Слишком рано. Ему было около семи месяцев, он даже ползать не умел, но хотел ходить. Она целыми днями вышагивала с ним по дому, согнувшись в три погибели, чтобы он мог держать ее за руку. И все только потому, что Джоне это нравилось. Спина у нее болела так, что мне приходилось ее массировать, иначе она на следующий день не смогла бы подняться с постели. Но, знаете… – Он помедлил, встретившись взглядом с Сарой. – Мисси никогда не жаловалась. Думаю, она была готова на все ради сына. И часто повторяла, что хочет иметь четверых детей, но после Джоны я постоянно твердил, что еще не время. Наконец терпение ее иссякло. Она сказала, что хочет, чтобы у Джоны были братья и сестры. И я вдруг осознал, что тоже этого хочу. По своему опыту знаю, как трудно быть единственным ребенком, и жалею, что не послушался ее раньше. Хотя бы ради Джоны.

Сара с трудом сглотнула и ободряюще сжала его руку.

– Похоже, она была чудесной женщиной.

По реке шел траулер, направляясь к каналу. Негромко жужжали моторы. Ветерок принес запах жимолости – шампуня, которым мыла голову Сара.

Некоторое время они дружелюбно молчали, окутанные теплом взаимной близости, как толстым одеялом.

Становилось поздно. Пора расставаться. Как бы Майлз ни хотел, чтобы сегодняшняя ночь длилась вечно, все же это невозможно. Миссис Ноулсон ожидала его домой к полуночи.

– Нам пора, – произнес он.

До дома Сары было минут пять ходу. Остановившись у подъезда, Сара выпустила руку Майлза и стала искать ключи.

– Я прекрасно провела время, – призналась она.

– Я тоже.

– И мы увидимся завтра?

Майлз не сразу вспомнил, что она идет на игру Джоны.

– Не забывайте, начало матча в девять.

– А на каком поле?

– Понятия не имею, но мы там будем, и я стану вас высматривать.

В последний момент Сара подумала, что Майлз захочет поцеловать ее, но, как ни странно, он слегка отступил.

– Послушайте… мне пора…

– Знаю, – кивнула она, одновременно обрадованная и разочарованная тем, что он даже не попытался ее обнять. – Только не гоните машину.

Она смотрела, как он заворачивает за угол, к маленькому серебристому пикапу, открывает дверцу и садится за руль. Прежде чем завести мотор, он махнул ей рукой.

Сара стояла на тротуаре еще долго после того, как габаритные огни исчезли вдали.

Сара едва успела на субботнюю игру. В джинсах, сапожках, толстом свитере с высоким воротом, в темных очках, она заметно выделялась среди озабоченных родителей.

Майлз искренне не понимал, как она может выглядеть так просто и в то же время так элегантно.