– У мамы начались непонятные боли в животе. Да такие, что иногда она по ночам не спала. Думаю, в глубине души она понимала, насколько это серьезно. К тому времени как она обратилась к врачу, метастазы уже поразили печень и поджелудочную железу. Сделать что-то было невозможно. Примерно через три недели она умерла.

– Мне очень жаль, – пробормотала Сара, не зная, что сказать.

– Мне тоже. Думаю, вам бы она понравилась.

– Уверена.

Разговор прервался с появлением официанта, принявшего заказы на напитки. Оба, словно по команде, взялись за меню.

– Итак, что у них хорошего? – спросила Сара.

– Собственно говоря, все, – заверил Майлз.

– Никаких специальных рекомендаций?

– Я скорее всего возьму стейк.

– Почему-то это меня не удивляет, – улыбнулась она.

– Вы что-то имеете против стейка?

– Нет, просто вы не показались мне любителем тофу и салата, – усмехнулась Сара, закрывая меню. – А вот я должна следить за стройностью фигуры.

– И что же вы возьмете?

– Стейк, конечно.

Майлз последовал ее примеру и тоже отложил меню.

– Теперь, когда мы обсудили мою жизнь, почему бы вам не рассказать о своей? Каково это было – расти в такой семье, как ваша?

– А вот мои родители как раз и были Уордом и Джун Кливер. Мы жили в предместье Балтимора, в самом обычном доме: четыре спальни, две ванные, крыльцо, цветник и белый палисадник. Я вместе с соседскими детьми ездила в школу на автобусе, играла по выходным на переднем дворе и имела самую большую во всем квартале коллекцию Барби. Папа работал с девяти до пяти и каждый день носил костюм. Мама оставалась дома, и не помню, чтобы когда-то видела ее без передника. В доме всегда пахло как в кондитерской. Мама каждый день пекла печенье для меня и брата. Мы ели его на кухне и повторяли то, что выучили за день.

– Звучит неплохо.

– Так оно и было. Мама очень о нас заботилась. И была именно той мамой, к которой дети бегут, если вдруг поранятся или попадут в переплет. Только когда мы с братом повзрослели, она стала беспричинно тревожиться за меня.

Майлз вскинул брови.

– Она так изменилась или всегда была нервной, а вы этого не замечали?

– Именно что-то в этом роде сказала бы Сильвия.

– Сильвия?

– Подруга, – уклончиво пробормотала Сара, – хорошая подруга.

Если Майлз и почувствовал ее колебания, то ничем это не выказал.

Официант принес напитки и принял заказы. Едва он отошел, как Майлз подался вперед.

– А какой у вас брат?

– Брайан? Хороший парнишка. Куда взрослее тех, с кем мне приходится работать. Но он застенчив и не слишком любит общаться с людьми. Вечно уходит в себя. Но когда мы вместе, он совсем другой. Веселый и остроумный. Это одна из главных причин, по которым я вернулась. Хотела побыть с ним немного, пока он не уехал в колледж. Он только что поступил в Университет Северной Каролины.

– Значит, он намного младше вас, – кивнул Майлз, и Сара недовольно нахмурилась:

– Не так уж намного.

– Ну… все-таки моложе. Вам сколько, сорок? Сорок пять? – спросил он, повторяя ее слова, сказанные ему в первую встречу.

– Да, девушкам с вами следует держать ухо востро, – рассмеялась Сара.

– Бьюсь об заклад, вы говорите это каждому парню, с которым встречаетесь.

– К сожалению, я давно не практиковалась. После развода я редко встречалась с парнями.

Майкл поставил стакан.

– Вы ведь шутите, верно?

– Нет.

– Такая девушка, как вы? Наверняка вы получали кучу приглашений.

– Это еще не значит, что я соглашалась.

– Разыгрываете недотрогу? – поддразнил Майлз.

– Нет. Просто не хочу никого ранить.

– Значит, вы сердцеедка?

Она ответила не сразу. И глаз не подняла.

– Не сердцеедка. Женщина с разбитым сердцем.

Эти слова поразили его. Майлз ожидал услышать беспечно-остроумный ответ, но, увидев ее лицо, решил промолчать. На несколько секунд Сара, казалось, затерялась в каком-то своем мире, но наконец посмотрела на Майлза с почти смущенной улыбкой.

– Простите, что-то я расчувствовалась и испортила вам настроение.

– Вовсе нет, – поспешно заверил Майлз, легонько сжав ее руку. – Кроме того, вы должны знать, что настроение мне так просто не испортить. Вот если бы вы плеснули мне в лицо вином и назвали негодяем…

Несмотря на свою очевидную напряженность, Сара засмеялась.

– И тогда между нами начались бы проблемы? – осведомилась она.

– Возможно, – подмигнул он. – Но даже в таком случае, учитывая, что это наше первое свидание, я скорее всего простил бы вам эту выходку.

Ужин закончился в половине одиннадцатого, и когда они вышли на улицу, Сара вдруг поняла, что не хочет расставаться с Майлзом. Еда была выше всех похвал, они распили бутылку превосходного красного вина. Она была не прочь продолжить беседу, но пока не намеревалась приглашать его к себе.

– Хотите сходим в «Тэвен»? – предложил Майлз. – Это не так далеко.

Сара согласно кивнула и поплотнее закуталась в жакет. Они неспешно пошли по тротуару. Улицы были почти пусты. Галереи, антикварные магазины, агентство недвижимости, кондитерская, книжный магазин – все было закрыто.

– А где это заведение?

– Вот там, – показал Майлз. – Наверх и за угол.

– Никогда о нем не слышала.

– И неудивительно. Это местный кабачок, и владелец считает, что если вы о нем не знаете, то вам и знать не следует.

– Как же они сводят концы с концами?

– Как-то перебиваются, – загадочно ответил Майлз.

Они завернули за угол. Хотя вдоль обочины были припаркованы машины, здесь тоже не наблюдалось признаков жизни. Пройдя половину квартала, Майлз остановился у узенького проулка между двумя зданиями, одно из которых выглядело заброшенным. В глубине переулка болталась на ветру единственная электрическая лампочка.

– Пришли, – объявил Майлз.

Сара поколебалась, но Майлз взял ее за руку и повел по проулку, остановившись под лампой. Над покосившейся дверью маркером было выведено название заведения. Изнутри доносилась музыка.

– Впечатляет, – признала она.

– Для вас – все самое лучшее.

– Я, кажется, различаю нотки сарказма?

Майлз рассмеялся и, открыв дверь, подтолкнул Сару вперед.

Расположенный внутри, казалось бы, заброшенного здания «Тэвен» оказался довольно грязным и слегка пропахшим гниющим деревом, но, как ни странно, просторным. Четыре стола для пула стояли в глубине под яркими лампами с рекламой разных сортов пива. Вдоль стены шла длинная стойка. Старомодный музыкальный автомат охранял двери, и по бетонному полу были хаотично разбросаны столики с разнокалиберными стульями. Но похоже, на это никто не обращал внимания. Потому что здесь было полно народу. Люди оккупировали столики и стойку, плотными кольцами окружили играющих в пул. Две слишком ярко размалеванные женщины прислонились к музыкальному автомату и, переминаясь в такт музыке, читали названия, решая, что хотят послушать.