Когда интервью закончилось и мужчины, поблагодарив ее, откланялись, Мег, не сдержавшись, тихо застонала от мучительной боли. Но, несмотря на шум и суету, поднявшуюся вокруг ее стенда, Джианни услышал этот звук. Остановившись, он отпустил журналистов и быстро вернулся к ней:

— В чем дело, Меган?

Мег нервно сглотнула комок в горле:

— Ничего, со мной все в порядке. Устала от этого интервью, вот и все. Немного понервничала.

— Поэтому я пришел с ними. На случай, если тебе потребуется моральная поддержка, — коротко сказал он.

Вспомнив о его нормах нравственности, Мег подумала о своем ребенке. Джианни вряд ли захочет этого ребенка. И Мег мгновенно приняла решение. Чем меньше он знает, тем меньше она будет зависеть от него.

— Наверное, ты хотел быть уверенным в том, что я не опорочу тебя в глазах прессы? — мимоходом произнесла она.

Лицо его застыло.

— Нет. Я знаю, что ты, как высококлассный специалист, никогда бы не сделала это. И я также знал, что ты будешь слишком скромничать, давая интервью. Поэтому пришел проконтролировать, что ты, не стесняясь, расскажешь о своем огромном вкладе в нашу совместную работу.

— Тогда спасибо тебе, Джианни, — тихо сказала она. — Когда появится статья?

— К началу большой рекламной кампании, которую я устраиваю в Англии. Поэтому я приехал сюда, — сказал он, окончательно разрушив слабую надежду Мег на то, что Джианни приехал с другого конца Европы, чтобы вернуть ее назад. И тогда она поняла, что поступила правильно. Он не должен знать, что она беременна.

— Не хочешь ли ты заказать у меня цветы для твоего обновленного гарема?

Шутка почти застряла у нее в горле, но Мег все-таки выговорила слова.

— Не совсем так. Мне нужен лишь один цветок…

Мег показалось, что кровь застыла у нее в жилах. Она могла лишь единственным образом объяснить его слова.

— Только один? Значит, место недолго пустовало… — Движения ее рук были легкими и беззаботными. Они летали над мягким мхом, прикасаясь к лепесткам орхидей и к широким гладким листьям.

Джианни покачал головой:

— Ты меня удивляешь. Ты столько раз напоминала мне о том, что ты — высококвалифицированный специалист, но при этом не поняла, что ты незаменима, Меган. К твоему сведению, я больше не заведу любовницу. Никогда. Эта часть моей жизни закончена.

— Значит… — Мег взглянула на растения, которые она так искусно расположила на стенде. Они все образовывали группы. Лишь она была одна, навсегда. — Значит, ты нашел себе жену?

— Возможно. Окончательные детали еще уточняются.

Мег отвела взгляд, чтобы он не увидел боли в ее глазах.

— Ты говоришь так, будто имеешь в виду брак по расчету.

— Это будет зависеть от достигнутых договоренностей. Сегодня моя последняя ночь в Лондоне. Мне хотелось бы, чтобы ты сама принесла мне цветок сегодня вечером. — Он вынул свой карманный компьютер, нажал несколько кнопок, сверил свои часы с дисплеем. — Я освобожусь… к семи часам вечера.

Сердце Мег похолодело. Она смотрела на Джианни во все глаза, понимая, что это может быть их последняя встреча.

— Твоя невеста будет там? — робко спросила Мег.

Губы его сжались в узкую твердую линию.

— В семь часов у меня «окно», — сообщил он. И с этими словами ушел.

Меган выбрала свой самый любимый цветок из экспозиции. У орхидеи были белые лепестки с розовой серединкой и нежной желтой каймой. Мег бережно упаковала его. Хрустящий целлофан убережет его от декабрьского холода, а розовая лента, которой Мег изысканно украсила упаковку, делала подарок очень красивым.

Адрес апартаментов Джианни, расположенных в Мейфэре, отпечатался в сердце Мег со дня их первой встречи. Швейцар в униформе провел ее внутрь. В холле Мег встретил служащий, который позвонил наверх, чтобы удостовериться в том, что посетительницу ждут. Лифт двигался настолько беззвучно, что в нем можно было разговаривать шепотом. Выйдя из лифта и оказавшись в мире толстых мягких ковров и едва слышно гудевших кондиционеров, Мег увидела блестящую безликую дверь. На ней не было ни ручки, ни звонка и никаких намеков на то, что могло быть за этой дверью. Мег подняла руку, но не успела постучать. Горничная в красивой черной униформе и белом переднике открыла дверь. Она взяла сверток из рук Мег.

— Grazie[8], Консуэло. Ты можешь идти домой, когда закончишь с этим делом, — донесся из глубины голос Джианни.

Сердце Мег подпрыгнуло. Когда Джианни появился перед ней, сердце ее и вовсе перестало биться… Инстинктивно она подняла руку к животу, потом опустила ее. Джианни не должен ни о чем догадаться! Сегодня он выглядел этаким преуспевающим закоренелым холостяком. Легко передвигаясь по просторной комнате, он находился, казалось, в своей стихии. На нем был тот же костюм, в котором он присутствовал на встрече с журналистами, хотя галстук он уже снял, пиджак тоже, а ноги его были босыми. Золотые запонки были тоже сняты, рукава рубашки засучены, обнажая прекрасный ровный загар.

— У меня еще не было возможности отблагодарить тебя за все. И мне нужно время, чтобы сделать это, — сказал он Мег, когда горничная, надев пальто, пожелала им спокойной ночи.

Мег пришла в голову ужасная мысль. Меньше всего на свете она хотела бы услышать подробности о женщине, которая смогла побороть отвращение Джианни к женитьбе.

— Сколько у нас времени? — спросила Мег, когда Джианни провел ее внутрь своих апартаментов.

Она нервно огляделась вокруг, отчаянно пытаясь найти здесь признаки пребывания другой женщины и в то же время страшась это обнаружить. Но во внешнем убранстве комнат не было ничего, что свидетельствовало бы о присутствии женщины. Сдержанные тона, строгие линии, дорогая мебель. Края серебристых гардин с золотистыми кистями касались роскошного белого ковра. За огромным окном во всю ширину стены переливался огнями ночной Лондон.

— У нас столько времени, сколько я захочу, — сказал Джианни. — Мне нужно тебе кое-что объяснить, и я должен быть уверен, что ты меня поняла.

Мег молча кивнула. Подойдя к низкому кофейному столику, он поднял хрустальный графин с коньяком. Две рюмки стояли на серебряном подносе. Плеснув коньяка в каждую рюмку, он протянул одну из них Мег. Все еще не в силах говорить, Мег покачала головой. Джианни пожал плечами:

— Как хочешь — я оставлю ее на столе. Может быть, ты захочешь выпить позже.

Приподняв рюмку, Джианни полюбовался золотистой жидкостью, переливающейся в мягком свете настенных бра, потом сделал глоток и одобрительно улыбнулся. Увидев на его лице выражение удовольствия, которое она так часто наблюдала, Мег тоже улыбнулась.

— Я был не прав, Мег, — неожиданно произнес Джианни. — Я думал, что если ты будешь значить для меня больше, чем просто любовница, то превратишься в женщину, похожую на мою мать. Она была женой и одновременно погибелью для моего отца. Я думал, что мои брачные обязательства перед тобой похоронят нечто особое, уникальное и бесценное. Ты понимаешь? Я не мог рискнуть и позволить себе эмоциональную привязанность. В качестве моей любовницы ты могла навечно остаться для меня идеальной женщиной. В то время как брак превратил бы тебя в жену… — Он отпил немного коньяка и продолжил: — Но Мег, которую я знал, заслуживает гораздо лучшей участи. Ты была мягкой, нежной и чувственной — идеальная любовница, которую так сладко посещать после напряженного рабочего дня. Я хотел иметь тебя, а не некую стерву, одержимую тренажерными залами и косметическими процедурами. И меньше всего на свете я бы хотел видеть, как ты постепенно воплощаешь в себе самые худшие воспоминания, оставшиеся после моей матери.