Словом, боль за Леночку не исчезла. Она только слегка притупилась.

Прошло некоторое время. Павел и Инна часто бывали вместе. Инна ввела Павла в мир высокой моды, в мир гламура и глянца. Она ведь была не простой волчицей. Родители Инны занимали ответственные посты в Общине и позволяли своей девочке все, что той хотелось. Близилась поездка в Толедо, и Инна решила познакомить Павла со своими предками.

Знакомство состоялось в дорогом ресторане, и Павлу для такого случая пришлось купить строгий костюм. Инна блистала в вечернем платье, только вот бриллиантов на ней было меньше, чем на ее матери.

Родители Инны оказались немного снобами. С одной стороны, они гордились тем, что их дочь станет женой волчьего принца Щедровской Общины, но, с другой стороны, их коробило — какая-то тьмутаракань… Щедровская Община…

— Павел, как вы собираетесь распорядиться своей судьбой после окончания университета культуры? — спросила будущая теща.

— Я уеду в Щедрый и буду работать там.

— Это, конечно, очень мило, но не лучше было бы вам остаться в Москве? У Инночки такие перспективы… И вы здесь, будучи принцем, смогли бы найти работу, хм, по аппетитнее.

— Может быть. Но не забывайте — я принц именно Щедрого. Меня там ждут.

— Ладно, ладно. Этот вопросик мы решим. Когда у вас начнутся зачеты?

Павел сказал.

— О, замечательно, почти одновременно с Инночкой. Вам уже будет не до развлечений, хи-хи-хи. Пора погрузиться в учебу.

— Вы совершенно правы, — сказал Павел и знаком подозвал официанта.

— Чего изволите? — мигом нарисовался тот.

Павел положил к нему на поднос крупную купюру и сказал:

— Пусть оркестр сыграет любой блюз. Главное — блюз.

— Не люблю блюзы, — сморщила нос Инна.

— Зато я обожаю, — сказал Павел. — Придется тебе мириться с этим, дорогая.

Оркестр заиграл блюз. Холодноватые, спокойные ноты вливались в душу Павла целительным бальзамом. Словно Лена говорила ему: "Живи новой жизнью, и пусть я останусь только твоим воспоминанием".

Это был первый и далеко не последний блюз, который Павел заказал в честь Леночки. Но пока не об этом.

Со всеми своими передрягами Павел почти забыл о зачетах.

Однако сдал он их удачно, безо всяких хвостов и не допусков к сессии. Правда, жил он теперь не в общаге — родители Инны скоропалительно сняли для дочери и ее жениха шикарную квартиру. Павел чувствовал себя угодившим в настоящие тенета. Его водили на вечеринки и коктейль-пати и везде представляли как жениха Инны. А будущий тесть даже как-то сказал:

— Вот что, Павлушка, хватит тебе прохлаждаться. Что уж тут миндальничать, переводись-ка ты на заочное и устраивайся на работу. Вот и местечко тебе приглядели хорошее — в секретариате премьер-министра.

— Но я хочу быть библиотекарем!

— Не вопрос.

И действительно, через некоторое время отец Инны сказал:

— Есть для тебя место в частной библиотеке одного оборотня. Библиотека досталась ему по наследству, все запущено, ни каталогов, ничего. Словом, работа прямо для тебя. По-моему, неплохо.

И Павел понял, что разговора с деканом не избежать.

Тот его вначале и слушать не хотел.

— Павел, у вас стопроцентная успеваемость, вы, можно сказать, краса и гордость факультета, и вдруг — в заочники! Чем это вызвано?

— Видите ли… — Павел не стал темнить. — Я скоро женюсь. И у меня появилась перспективная работа. Все одно к одному.

— Ну коли так, — погрустнел декан, — со следующего курса — в заочники.

— А раньше нельзя? Чтобы прямо в этом месяце?

— Ну хорошо, торопыга вы этакий. Пишите заявление — будет вам прямо в этом месяце. Невеста беременная, что ли?

— Да.

— Ну тогда все понятно. Попали вы, молодой человек.

Павла перевели на заочное отделение, и почти сразу после этого король Кирилл преподнес им с Инной билеты в Толедо.

— Это вам для того, чтобы лучше узнать друг друга, — подмигнув, еще раз напомнил им король.

Перед тем как вылететь в древний город-музей, Павел решил закатить прощальную вечеринку для Мити, Гарика и принца Аванси-мбонси. Принц выставил жбан жабьей настойки, Павел купил ящик водки и два ящика пива.

Повеселились на славу, гуляли всю ночь, а проснулся Павел в постели с какой-то незнакомой голой девицей.

— Ты кто? — спросил он ее, стискивая голову так, чтобы она не разлетелась на тысячу похмельных осколков.

— Отвали, придурок, — сказала девица и повернулась к Павлу спиной.

Павел встал, кое-как оделся. Стыд жег его, как кислота.

— Во что ты превратился? — спросил он у самого себя, глядя в зеркало над раковиной санитарной комнаты. — Ты тварь и ничтожество.

Он умылся, потом прошел в свою комнату. Митя, Гарик и Аванси-мбонси еще спали, каждый — в объятиях девицы. Павел еще раз глянул на себя в зеркало и понял, почему так напился и безобразничал. Он хотел увидеть Лену. И бессознательно оттягивал встречу с ней. Он знал, что она давно выписалась из больницы, сдала зачеты и, по слухам, живет нормально. Но что слухи…

И Павел поволокся в главный корпус.

Ни вахтера, ни охранника не было, а то Павла с его-то перегаром и не пустили бы. В коридоре вокального отделения он остановился у знакомой двери. И онемел, забыл дышать. Потому что за дверью пела Лена. Под немудреные гитарные аккорды она выводила песню:

А королева ждет зимы.

А королева ждет метели.

Как ждут любовника в постели

Или побега из тюрьмы.

И при слезящихся свечах

Она читает книгу злую,

Где ложь, подлог и поцелуи,

И горностаи на плечах.

Она начертала на стекле

Одной ей ведомые знаки.

Душа ее в полночном мраке,

Душа ее лежит во зле.

Но с наступленьем холодов

Она смягчится и не станет

Ни падчериц своих тиранить,

Ни слать отравленных плодов.

Она уйдет в метель, и след

Ее сотрется ранним утром.

И менестрель споет кому-то

О той, кого уж больше нет.

И менестрель…

— Лена, — открыл дверь Павел, — здравствуй, Лена.

Он увидел ее с тем парнем, Мелом. Тот начал подниматься:

— Не подходи к Лене!

— Все нормально, Мел, — сказала Лена. — Мы просто поговорим. Пойдем в коридор, Павлик.