— С этой самой минуты вы должны забыть этого юношу по имени Павел. Он станет мужем другой женщины. Если хотите жить — не подходите к нему близко.

Елена вырвалась из рук Павла:

— Как ты мог… Ты меня предал…

— Леночка, — прошептал Павел и почувствовал в сердце пустоту. Нет, нет, не пустоту. Боль и обреченность.

В гостиную вошли одетые в белые халаты оборотни. Они погрузили фею на носилки и вынесли. Тут же явилась уборщица и затерла на полу пятно крови. Леночкиной крови.

Павел зарыдал, опустившись на подножие трона. Кирилл тут же оказался рядом с ним и успокаивающе положил ему руку на плечо. Павел дернул плечом, сбрасывая руку.

— Напрасно, ты злишься на нас, Пашка, — сказал король, — Мы только хотели, чтобы ты понял — с нами спорить невозможно. Остается или подчиниться, или погибнуть. А с Леной все будет нормально. Я даже позволю тебе навестить ее в больнице. И от себя пришлю букет роз. Но сначала — свадьба. Медлить нельзя.

— Почему нельзя медлить? — тихо спросил Павел.

— Да потому что у меня будут щенки! — визгливо закричала Инна. — Потому что я опозорена перед всей Общиной! Из-за тебя!

— Щенки? — переспросил Павел.

— Ну дети. УЗИ показало двойню.

— Двойню! — весело воскликнул Кирилл. — На одну студенческую стипендию их не прокормить. Ну да ладно, Община поможет. И квартиру вам дадим.

— Вот что, — сказал Павел, — я согласился жениться, это так. Но в остальном я буду вести жизнь обычного студента и жить в общаге. Пусть Инна живет в квартире, я буду навещать ее и детей. Я найду себе еще какую-нибудь работу и буду отдавать Инне все деньги. Только постараюсь как можно меньше ее видеть.

— Чтобы путаться со своей шлюхой-феей, да? — снова завизжала Инна, на щеках у нее проступили красные пятна, — Кирилл, скажи ему!

— Павел, с того момента, как в твою жизнь войдет Инна, твоя жизнь изменится. Тебе придется перевестись на заочное отделение, а работать ты будешь в одном из наших офисов. Или на той работе, которую мы тебе подберем. Никаких общаг. Никаких фей. И никакой охоты в одиночку. Теперь ты будешь охотиться только в стае.

— Вот как?

— Да, только так и не иначе. И не надо смотреть на меня такими яростными глазами — это не я совратил Инну. Между прочим, она тоже учится — в правовой академии. И ей со временем придется взять отпуск по беременности и уходу за детьми. А это вовсе не придаст ее карьере дополнительных бонусов. Так что получше познакомься со своей будущей женой — узнайте интересы, достоинства и недостатки друг друга. Для этого наша Община выделила средства на приобретение путевки на двоих в Толедо. Только представьте — целую неделю провести в старинном испанском городе, бродить по развалинам древних замков, пить восхитительные испанские вина!

— Мне вина нельзя — я беременна, — нарочно напомнила о своем статусе Инна.

— Ничего, детка, будешь пить виноградный сок, — улыбнулся король Кирилл, из уст которого как-то нелепо звучало слово "детка". — А после Толедо будет свадьба. Только мы, оборотни, знаем, как проводить такие мероприятия со вкусом и размахом.

— В нашем случае размах неуместен, — сказал Павел. — Я не люблю Инну, она не любит меня. Зачем все это фарисейство?

— Ничего, в Толедо вы слюбитесь, как пара голубков.

— Сомневаюсь. — Павел с ненавистью смотрел на Инну. Та ответила ему аналогичным взглядом.

— Если сомневаешься, Паша, то знай — нам известно, где живет твоя фея. И подпалить ее вместе с чердаком нам ничего не стоит. Коль ты так любишь ее, позаботься о ее безопасности. Кстати, вот тебе кое-что на память.

И Кирилл протянул Павлу си-ди в пластиковой коробочке.

— Что это? — спросил Павел, уже догадываясь. От этой догадки похолодело сердце.

— Запись того, как избивали твою подругу. Посматривай на досуге, если хочешь, чтобы такого с ней не повторилось.

— Хорошо, — сказал Павел, стискивая кулаки.

В один миг разрушилась его нормальная жизнь и все надежды, связанные с любимой девушкой. Но ничего, он выдержит. Он же волк, а волчьей шкуре ничего не страшно.

— Я все сделаю для того, чтобы Инне жилось комфортно. Только не трогайте Елену.

— Слово оборотня?

— Слово оборотня!

— Что ж, тогда не стоит терять время. Ты, Павел, пока отправляйся в свою общагу. В ближайшее время подай заявление в деканат о переводе на заочное отделение. А как только ты и Инна сдадите первые зачеты — вас ждет Толедо.

Кирилл хлопнул в ладоши. Появились два дюжих телохранителя.

— Проводите принца Павла до машины, — сказал Кирилл.

— Постойте! — взмахнул Павел рукой. — Вы обещали мне, что я смогу убедиться в том, что жизнь Елены вне опасности, что она в больнице, где за ней присматривают…

— Хорошо. Тогда отвезите сначала принца Павла в больницу Общины.

Телохранители кивнули.

Павел бросит прощальный взгляд на Инну. Та ответила ему взглядом победительницы.

Дорога до больницы оказалась долгой. Машина петляла по каким-то проулкам, и Павел подумал, что это специально — чтобы он не запомнил дороги. Но его телохранители не знали, что Павел включил звериное обоняние и теперь запоминал дорогу по крошечным флюидам воздуха, влетавшим в приоткрытое окно водителя. Теперь он мог найти эту дорогу с закрытыми глазами.

Наконец они вырулили на открытую площадку и припарковались. Вышли. Павел огляделся. Посреди площадки находился фонтан (сейчас он уже не работал), окруженный клумбами, на которых завяли цветы.

Цветы… Это резануло по сердцу.

Павел в сопровождении своих телохранителей вошел в вестибюль больницы. За регистрационной стойкой болтала по телефону ослепительная блондинка. Завидев Павла и охранников, она немедленно прекратила болтовню и всем своим видом изобразила полнейшее внимание.

— Добрый вечер, — сказал один из охранников. — Тут к вам сегодня на излечение была доставлена фея.

— Ее зовут Елена, — внес ясность Павел.

— А, ну как же, помню, ее привезли в мое дежурство. Сначала ей сделали операцию, сейчас она вне опасности и к ней можно пускать посетителей.

— Вот посетитель, — показал на Павла один из бандитов.

— А вы?

— А мы его охрана.

— Понятно. Пятый этаж, палата номер пятьдесят четыре. Только, пожалуйста, наденьте бахилы и халаты.

В бахилах и халатах охранники выглядели внушительно, а Павел совсем потерялся. Но это не значит, что он потерялся окончательно. В душе его клокотала ярость — и прежде всего на самого себя. Если бы он тогда не совокупился с этой волчицей… Впрочем, что ж теперь жаловаться. За неразборчивые половые связи надо платить.