Роул, как и другие культисты, был бесконечно доволен собой. Флейм слышал, как вокруг говорили, что отряд изрядно задержался и передвигается медленнее хромой клячи, но уже совсем скоро прибудет на место, где братья и сестры культистов уже должны ожидать их прихода в лагерь. Мучители обсуждали лордов и леди, радовались не только всему имеющемуся для ритуала, но еще больше возможности утереть нос знати. Винсент не ошибся.

Однако долгожданный для Культа Первых момент никак не желал наставать. Роул сердился, особенно когда смотрел на луну ночью, – день, в который отряд должен был уже явиться к остальным, культисты непоправимо просрочили. Они прогадали, рассчитывая путь, и совсем не ожидали, что придется делать столько остановок, а ко всему прочему еще и несколько раз сбивались, крутились на месте и искали нужные тропы. Пленники тоже вносили свою лепту, не говоря уже о телегах, которые могли проехать далеко не везде. Разумеется, от этого культисты вынужденно огибали те места, где верхом прошли бы в два, а то и три раза быстрее. Это сердило главаря, он срывался на людях, кричал на них, угрожал, а когда те противились его воле, лез доказывать правоту кулаками. Стоило ему отвлечься и отойти куда-то, как его подопечные, в свою очередь, срывались на будущих жертвах. Опасались трогать только Винсента, который и без того выглядел слишком бледным. Похитители прекрасно понимали, что, если пленник помрет от жестокого обращения, Роул спустит с них не одну шкуру.

Арло, который заставлял себя верить, что их везут куда-то обменивать на выкуп, надеялся и ждал дня встречи. Он убеждал себя – совсем скоро телегу докатят до какого-нибудь поля и дружный строй всадников явится к Роулу. Писарь чаял увидеть родню, которую вызвали бы на место обмена, представлял себе лорда Флейма, Верда, сына Дарона, высоким, статным, светловолосым, как и Арло, серьезным и с выражением истинного благородства на лице. Как оно должно выглядеть, пленник сказать затруднялся, но верил, что такое бывает. А еще милорд Флейм должен выглядеть величественно и пугать Культ Первых одним своим строгим взглядом.

Правитель Великой Династии явился бы, всенепременно, с большим мешком золота за плечами. Нес его сам, разумеется, и вывалил содержимое перед Роулом. За Арло. И тогда бы друг взмолился за Винсента, а благородный родственник принес бы еще денег, чтобы выкупить северянина. И как только Роул, потирая руки, решил бы залезть в мешок – Арло и Виллингпэриша на тот момент бы уже увели, – люди Флейма совершили бы отмщение и быстро-быстро переубивали всех злодеев. Чтобы не отдавать золото врагам и спасти жизни оставшимся пленникам. Роула убили бы последним, а лучше отвели в Санфелл и отдали палачам.

Но вместо этого живой, здоровый, хоть и недовольный опозданием Роул вещал о лагере, который скоро должен будет увидеть Флейм. Он говорил, что культисты долго искали подходящее место, несколько десятков лет на огромном поле возводились самые разнообразные дома – часть их была деревянная, часть собрана из веток, листьев и чего только попадалось под руку, некоторые имели основание из веток и досок, а порой стволы деревьев замещали часть стен. Нередко крыша была сделана из пластов дерева с соломой.

Частоколы защищали поселение от диких зверей, это применялось и в Новых Землях, Арло лично не раз сталкивался с этим. Роул говорил, что в лагере почти не встречалось младенцев, принимали только тех детей, которые уже могли помогать матерям и отцам. Тех, которые могли принести пользу. Разве что двоих ребят младше семи главарю довелось встретить за те разы, что он бывал в поселении.

Нередко в речах мужчины звучало имя Ивтада, значительно чаще остальных. Арло предположил, что тот был главой культа, чем-то вроде местного лорда. Винсент, которого никуда, естественно, не убрали на время беседы, после утверждал, что слышал завистливые нотки в голосе мужчины, и удовлетворенно хмыкал.

Арло запомнил имя, он прекрасно понимал, что раз этот главарь стоит над Роулом и сбродом из чудовищных дружков, то именно он и должен решать, кого кому и когда следует продать. Он руководил обменами, давал «добро» на любые действия и был тем самым нужным пленникам человеком. Быть может, если он сумел собрать целый лагерь, то понимал, что такое выгода, а слово «выкуп» для него не просто звук?

Роул же делился знаниями дальше. В том числе он оговорился, что такие лорды, как Арло и Винсент, содержатся на отдельной территории, за еще одним частоколом, и вскоре он полюбуется на то, как пленники обустроятся в новом месте. В лагере внутри лагеря, по словам главаря, люди сидели в деревянных и металлических клетках, а некоторые и вовсе на привязи, как настоящие псы, нашедшие свое истинное место, а их цепи крепились к вбитым в землю кольям. Десятки людей – так говорил Роул.

Лордов и леди, по его словам, везли из самых разных мест – от севера до юга и от запада до востока, везли из Новых Земель. Кроме знати Ферстленда имелись и Говорящие-с-духами, и вожди племен, и могучие прославленные воители, и отмеченные духами, и Передающие. Последние слова огорчили писаря. Но более всего его расстроило иное – Роул заявил, что часть лордов и леди уже не первый год ждут ритуала.

Год… А может, два, или три года, или еще больше! Даже думать не хотелось, во что превратились за это время люди. Винсент тоже услышал главаря, но предпочел делать вид, что не в себе.

– Скоро вы тоже присоединитесь к своим приятелям в новом доме. Займете то место, которое принадлежит вам по праву. Меньше чем через цикл вас будет ждать ваша последняя остановка, – с улыбкой возвестил Роул.

Великолепный план, нет, все планы, те, что казались Редглассу безупречными – ровно такими, как и должно быть все, что делает лорд Серединных земель, – рушились на глазах.

Экрог не понимал, он ломал голову, перескакивая с одного события на другое, сходил с ума, путался, пытался записывать сделанные ходы, но тут же уничтожал бесполезные и компрометирующие листы. Правитель каждый час думал, где и когда он ошибся, что именно он сделал не так, чтобы после это привело к тому, что происходило теперь. Днями и ночами, утром и вечером, во время еды и вместо сна. Мужчина не переставал размышлять, чувствуя, что доводит сам себя. Здоровье пошатнулось, и первым дал о себе знать живот. Расстройство, которым в периоды волнения – и счастливые, и не очень – страдал Редгласс, лишь еще более влияло на его самочувствие.

Раз за разом, день за днем, он только и делал, что повторял один и тот же текст, прокручивая его в голове. Он концентрировался на нем, а не на способах исправить положение, приступы паники затуманивали разум и вновь гнали лорда за отварами к лекарям.

Экрог потерял Дримленса, лишился слуги, который слишком много знал, и главного рычага давления на этого слугу – брата, убил старого приятеля… Неприятности притягивали друг друга. Лорд-правитель успел сообразить прежде, чем его горло сжала невидимая рука, что дело может закончиться не в его пользу и слишком скоро. Какая-то мелочь зацепилась за камень мощной стены, вынуждая ту рассыпаться. Редгласс уловил тот самый момент, пока еще был шанс что-то исправить, первым делом отправил отпрысков прочь и разделил их, чтобы у тех появилось больше шансов пережить ошибку отца. Хоть у кого-то.