в полупрофиль в сторону гаснущего солнца. В правом нижнем углу, едва различимые, виднелись цифры: «1999».

– Просто выставочная работа, – оценил Алексей.

– Просто я тогда была гораздо моложе, – усмехнулась Татьяна.

Они расположились на кухне, где на фоне также скромного интерьера выделялась современная микроволновая печка с множеством функций. Круассаны проследовали на стол, к миниатюрным бутербродам с копченой колбасой и сыром. Здесь же была бутылка красного полусухого вина.

– Я сама недавно прибежала, не было времени что-то существенное приготовить, – хозяйка развела руками. – Для себя особо не хлопочу.

«На Садовой-Черногрязской, конечно, куда лучше. Эх, Денис, Денис… Запилила тебя Ирина, что ли? А ведь она может, да. Интересно, врал или искренне думал, что сумеет уйти?». Эти и другие мысли пришлось отставить в сторону, потому что Татьяна спросила:

– Вам же нельзя пить? Я как-то сразу не сообразила.

– Можно капельку. На ГАИ удостоверение «Правды» пока действует.

Он открыл штопором бутылку, ей налил побольше, себе совсем чуть-чуть. Бульдог посопел еще и устроился на коврике у стенки.

– Бестактный вопрос: вы женаты?

– Обычный вопрос. Был, развелся, – сказал Гончаров, поднимая бокал. – За встречу?

Оба выпили. Татьяна до дна, Алексей оставил капельку на второй заход.

– А дети?

– Детей нет. Недосуг было в газетной горячке, да и она не спешила.

Закусив бутербродом, Алексей налил Татьяне и осведомился:

– Позволите мне тоже бестактный вопрос?

Она улыбнулась. Улыбка у нее была классная, глаза смотрели тепло-тепло… или вино уже начинало оказывать влияние на психику?

– Позволяю.

– Денис любил вас?

Татьяна отвела взгляд. Потом посмотрела уже серьезно.

– Думаю, да.

– Тогда как же…

Ему стало неудобно, что он поднял эту тему. Она ведь совсем не имеет отношения к ситуации с пропажей Дениса. О том ли они сейчас говорят?

– Как-то в отпуске я прочитала книжку одного американского, кажется, автора. Там про шпионов, военных, – сказала она. – Известный автор, он «Игры патриотов» написал…

– Том Клэнси?

– Точно. Мне там понравилось правило офицера морской пехоты.

– Какое?

– Первое решение в бою – самое верное.

– И вы считаете…

– Да, – Татьяна без тоста опрокинула в себя второй бокал. – Решил и действуй. Так и Денису надо было решать, а не тянуть семь лет.

– Ну а вы его любите? – Алексей задал второй бестактный вопрос.

– Теперь нет. Всё перегорело.

Повисла какая-то неприятная пауза. После таких пауз обычно хочется пробормотать что-то о неотложных делах, встать и удалиться. Пока Алексей рассматривал эту возможность, Татьяна поднялась и прошла в комнату. Чем-то щелкнула там, и всю квартиру заполнила музыка. Шарль Азнавур запел о вечной любви.

– Давайте потанцуем, – сказала она, вернувшись и взяв Алексея за руку.

Он хотел ответить, что вообще не танцует, и успел подумать, что они оба что-то делают не вполне правильно. А потом и сам не заметил, как вместе с Татьяной очутился в ее комнате. Азнавура сменил кто-то еще из певцов, а он чувствовал тепло ее рук у себя на плечах и видел ее глаза так близко, что ближе уже некуда.

– Таня, – вырвалось у него.

Вместо ответа она впилась ему в губы жадным поцелуем.

Потом прошло минут двадцать или тридцать. Возможно, сорок или еще больше. Он потерял ощущение времени, которое крайне редко подводило его. Они даже не разложили диванчик, совершенно забыв о приличиях и мерах предосторожности. Их одежда валялась по всей комнате, на Татьяне только чудом удержались туфли на шпильках.

– Ты с ума сошла, – тихо сказал Алексей, восстанавливая дыхание.

– Ну и пусть.

Потом они целовались снова и снова. Музыкальный центр выдавал какие-то хиты современности. Дэн деликатно посапывал на кухне.

– Пойдем в ванную, – вдруг позвала она и настойчиво потащила его за руку. – Ты же мне спинку потрешь?

В ванной она почему-то на всю катушку открыла воду в раковине, затем врубила душ и чуть ли не силой затолкала туда Алексея. Он опять ощутил сильное желание и сжал ее в объятиях. Обнимая его в свою очередь, Татьяна еле слышно прошептала ему в самое ухо:

– Молчи, только слушай. За мной следит КГБ.

Алексея будто током пронзило. Татьяна буквально обвила его руками и ногами и продолжила:

– За тобой тоже.

И, сжав его так, что он охнул, она крикнула сквозь шум воды:

– Возьми меня! Возьми!..

Ночь он провел у нее. Они всё-таки разложили диванчик и уместились на нем. Ни о чем, что как-то касалось бы Дениса, уже не говорили. Вообще, говорили мало. Занимались сексом, спали, просто молчали вдвоем в темноте.

Разумеется, после развода у Алексея была личная жизнь. Точнее, боевые эпизоды, как он их сам называл. По продолжительности их трудно было назвать романами. Ничего серьезного в этих как бы отношениях он изначально не подразумевал, относясь к ним просто как к развлечению или своеобразной физиотерапии. Его первые годы в Москве прошли при весьма ограниченных финансовых ресурсах. Поэтому далеко идущих планов Гончаров не затевал и лишь изредка практиковал мимолетные связи внутри коллектива. В издании для советской молодежи подходящих кадров хватало. О том, чтобы выковать карьеру половым путем, как, например, Олег Большаков (да отчасти и Денис Беляев) он упрямо не желал и думать. Не по причине какой-то невероятной кристальной честности. Просто, если угодно, считал это своим персональным бзиком.

Олег, между прочим, намекал ему, что со временем хорошо бы закрыть и семейную тему. «Иначе к члену партии могут возникнуть вопросы», – в своей ёрнической манере, характерной для бесед один на один, резюмировал он. Засыпая рядом с Татьяной, Алексей успел подумать, что, наверное, слишком уж он полагается на Олега на своем жизненном пути…

Рассвет заглянул в однокомнатную квартиру на Ленинградском проспекте, когда они оба, наконец, крепко спали. Дэн тихонько заскулил и стал тереться мордой об пятку хозяйки. Первым его услыхал Алексей.

– Пора вставать?

Татьяна открыла глаза.

– Какой ты развратный тип, – сказала она сладко.

Почему-то он воспринял ее заявление как сигнал к атаке, и следующие пятнадцать минут до прогулки Дэну пришлось терпеть, пока Татьяна не побывала и снизу, и сверху.

Дежурный на посту прослушивания КГБ под крики и стоны в наушниках с тоской подумал о том, что ничего мало-мальски важного эти озабоченные кролики не скажут. Но сидеть и внимать им надо.

5 октября 2007 года, пятница

Полковник Колыванов потерял использованный автобусный билет, на котором был записан служебный номер Алексея. Все поиски в кабинете и дома ни к чему не привели. Пришлось обратиться, если уместно такое выражение, к первоисточнику. Как партиец он был обязан выписывать «Правду», но во вчерашний номер жена уже что-то завернула. Предыдущие номера,