– Какие планы имеет баронесса на сегодняшний день? – осведомился Джон.

– Я не знаю, господин.

– Вчера, должно быть, что-то произошло? – продолжил расспросы дворецкий. – Ее благородие так рано легла спать и даже не пожелала похвалиться тем, что ей удалось покинуть дом без моего ведома.

Лайза заподозрила укор в свой адрес в словах дворецкого. Но виду не подала, продолжая как ни в чем не бывало взбивать белковый крем. Джон ничего не сказал. Достав из корзины свежий хлеб, дворецкий и намазал изрядный ломоть сливочным маслом, дав горничной напрасную надежду на то, что больше вопросов не последует.

– Кстати, куда вы вчера ездили? – словно между делом поинтересовался Джон.

Горничная, разумеется, не могла рассказать Джону правду, поэтому заранее придумала легенду и теперь весьма умело соврала в ответ:

– Ее благородие пожелала прогуляться по вечернему парку в центре столицы.

– Прогулки полезны для здоровья, – согласился Джон.

Лайза приступила к сервировке подноса для госпожи. Пирожные уже были собраны и выложены на красивое блюдо, когда над плечом девушки вдруг появилась голова дворецкого.

– Ты ведь понимаешь, что я проверю твои слова? – спросил он.

Горничная вздрогнула, вскрикнула и в довершение звонко рассмеялась, как и подобает делать честным людям в подобных ситуациях.

– Проверяйте, господин Джон. Мне скрывать нечего, – улыбнулась Лайза, размещая на подносе пузатый фарфоровый чайник с кипятком. Действие вышло непринужденным, так что даже сама Лайза не смогла бы заподозрить у себя в этот миг неприятного волнения: она совсем позабыла о кучере, который мог сболтнуть лишнего.

Взглянув на часы, девушка немного успокоилась. На следующий день после поздних поездок кучер не просыпался раньше полудня. А будить его Джон вряд ли бы стал. Так что у Лайзы еще был запас времени, чтобы отнести чай Анне-Марии и подкупить случайного свидетеля их ночных приключений.

Когда Лайза пришла в комнату госпожи, Анна-Мария уже сидела на кровати. Девушка была непривычно тиха. Никаких пожеланий на счет первого завтрака юная баронесса не высказала, так что Лайза приготовила все на свой вкус: чашку кофе и одно пирожное. Анна-Мария сделала пару глотков, откусила маленький кусочек.

– Спасибо, – произнесла девушка, после чего дала понять, что еду можно убрать. – Принеси шкатулку, – велела она.

Шкатулка так же была встречена равнодушно, что, впрочем, как нельзя лучше подходило воровке. Открывая ее, Лайза могла, не вызывая подозрений, изъять изнутри бархатный мешочек с кольцом виконта де Гра, а закрывая – беспрепятственно присоединить к ожерелью Анны-Марии и кольцу виконта честь графа де Монти.

Анна-Мария на свою честь взглянула с осторожностью, словно опасаясь, что колье потускнело со вчерашнего дня, а то и вовсе исчезло. Лайза не заметила ни восторга, ни даже радости в глазах юной госпожи, и это немного напугало горничную. Лайза понимала, что происшествие, имевшее место накануне в библиотеке графа де Монти, изменило Анну-Марию. Словно вынудив баронессу стать сильной, оно открыло те грани ее натуры, о которых сама девушка не имела прежде представления, и скрыть которые теперь уже не представлялось возможным.

Во время завтрака горничная внимательно наблюдала за Анной-Марией. Баронесса не обращала внимания ни на пристальный взгляд Лайзы, ни на осторожные вопросы дворецкого, который пытался выяснить хоть что-нибудь о минувшем вечере. Она не молчала, как можно было ожидать, но отвечала сдержанно и рассудительно, как стал бы отвечать на ее месте любой взрослый человек. Она не показывала чувств, по-прежнему пребывая в загадочном для Джона оцепенении.

Впрочем, спокойствие госпожи не могло не вызвать уважения дворецкого, привыкшего именно к такому поведению своего хозяина и лишь такое поведение считавшего подобающим дворянину. «Неужели, – думал дворецкий, – возможно, чтобы ее благородие повзрослела так скоро?» К счастью для Лайзы и юной баронессы, дворецкий так и не смог придумать, что могло спровоцировать подобную перемену и что девушкам удалось бы столь успешно оставить в тайне.

После завтрака Анна-Мария изъявила желание спуститься в библиотеку и приказала Лайзе следовать за ней.

– Джон, я никого не принимаю, – по пути сообщила юная баронесса встретившемуся дворецкому.

Лайза пожала плечами, давая своему вынужденному союзнику понять, что она все еще на его стороне и решительно не понимает, что происходит с юной баронессой. Дворецкий кивнул, таким нехитрым образом отвечая сразу обеим девушкам.

Войдя в библиотеку, Анна-Мария велела Лайзе пододвинуть кресло поближе к окну, взяла с полки первую попавшуюся книгу, раскрыла ее и углубилась в чтение. Два или три раза она отвлекалась от повествования, отдаваясь своим мыслям, после чего шумно вздыхала, опускала глаза и добросовестно возвращалась к началу оставленного без внимания абзаца.

Впрочем, надолго усилий Анны-Марии не хватило. По прошествии минут пятнадцати, девушка оставила всякие попытки продолжить чтение и закрыла книгу. Положив томик на колени, накрыла его ладошками. Отрешенный взгляд был устремлен на потрепанную обложку и обрывок слова – «…что…», – не закрытый руками.

– В самом деле, что же теперь делать? – прошептала юная баронесса, не замечая пристального внимания своей горничной. Лайза все это время стояла возле двери, не получив разрешения остаться и не имея позволения уйти.

После короткого вздоха, Анна-Мария вновь открыла книгу, но на этот раз постаралась увлечь себя цветными картинками, нередко прерывавшими повествование. И достигла завидного успеха в этом занятии. Когда по прошествии еще получаса или около того Джон постучался в дверь библиотеки, баронесса все также листала книгу.

– К вам гость, госпожа, – с поклоном сообщил дворецкий. При этом его левая бровь взлетела вверх, выдавая удивление, вызванное занятием Анны-Марии.

– Я никого не принимаю, – отозвалась девушка.

– Мне очень жаль, госпожа, но этому человеку я не могу отказать.

– Если я приказываю, значит, вы можете отказать любому человеку. Будь он даже королем, – со строгостью, ничуть не напоминавшей прежние ее капризы, произнесла Анна-Мария.

Джон поклонился еще ниже и произнес:

– При всем моем уважении, госпожа, но даже если вы прикажете, я не посмею отказать его величеству.

Баронесса Грей захлопнула книгу. В голосе слуги ей почудилось что-то, чему она не могла найти объяснения, но что заставило ее испытать смутное волнение. Анна-Мария повернула голову в сторону дворецкого и тут же, поспешно поднявшись с места и стыдливо опустив побледневшее лицо, склонилась в глубоком реверансе.

– Ваше величество, прошу вас, простите мне мои неловкие слова, – пролепетала девушка. Король Эдуард едва заметно улыбнулся, очевидно, очарованный столь искренней реакцией юной баронессы.

Не возникало сомнений в том, что его величество прибыл в дом барона Грея инкогнито. Одет он был в простой наряд самого обычного горожанина. Сапоги и низ штанин изрядно забрызгались грязью во время пешей прогулки. В манере держаться и во взгляде, обращенном на присутствующих, не чувствовалось ни тени величия и хоть сколько-нибудь значимого превосходства. Лайза подумала, что если бы однажды не довелось ей увидеть короля Эдуарда достаточно близко и не запомнить его лицо, она бы вряд ли заподозрила в незваном госте первого человека в государстве.