– Откуда вы и про складики знаете? – снова насторожился Борис Ефимович.

– Дорогой мой, вы же пришли ко мне не с улицы, – начал Лука Петрович, – ваш друг и мой давнишний приятель, главный архитектор Иннокентий Дмитриевич Аборский мне все о вас рассказал. Я знаю, что у вас хорошо налажено дело, более того, мне нравится ваш бизнес. Ваши пищевые антибиодобавки – это то, что сейчас надо людям, я это очень и очень одобряю.

– Тогда мне понятна ваша осведомленность о моих делах.

– И потом, – добавил Лука Петрович, – у вас ведь в запасе останется еще один складик, верно?

– Верно, – растерянно кивнул Жадовский.

– Пока вам хватит, чтобы остаться на плаву? – участливо спросил он.

– Хватит, – согласился Борис Ефимович.

– Тем более что вы, благодаря этому шагу приобретаете солидный коттедж. Так?

– Так.

– А что вы при этом теряете? Да ничего. Считайте, что вы просто вложили свои деньги в выгодное дело. Потом-то вы обязательно купите еще несколько таких складиков, если, конечно, они будут вам тогда нужны.

– То есть? – удивился Жадовский.

– Я имею в виду, что каждый совершает свой путь, кто-то растет, кто-то скатывается вниз. Но вы ведь желаете развивать свое дело и увеличивать капитал, верно?

Борис Ефимович молча кивнул, он сидел озадаченный этим предложением.

– Мне надо подумать, – сказал он.

– Хорошо, – согласился Лука Петрович, – но даю вам на размышление неделю. И потом вы говорите мне свое решение.

– Я вас понял, – ответил Борис Ефимович.

– Если «да», то в течение этого времени вы приносите мне деньги, и мы начинаем активно работать. Если «нет» – все остается по-прежнему.

– То есть… – начал Борис Ефимович.

– То есть, ваш дом строится, но на общих основаниях, – продолжил Лука Петрович, – без всяких привилегий и в лучшем случае, в течение года. Если, конечно, кто-то более сообразительный не перекупит ваш престижный участок.

– Что вы хотите этим сказать? – недоуменно спросил Жадовский.

– По-моему, все проще простого. У кого деньги – у того и право принимать решения, – ответил Лука Петрович.

– Да, разумеется.

– Кроме того, стоимость вашего дома будет уже далеко не четыре с половиной миллионов, – заметил собеседник.

– А сколько? – опасливо спросил его Жадовский.

– А сколько вы насчитали с Иннокентием Дмитриевичем? – ответил ему вопросом на вопрос Лука Петрович.

– Девять миллионов.

– Вот и подумайте, милейший, что вам выгоднее. Собственно, тут и думать нечего. Но дело ваше.

– Хорошо, договорились, – ответил Борис Ефимович.

– Да, кстати, посоветуйтесь, если хотите, с Аборским, он человек дельный, – сказал напоследок Лука Петрович.

Они попрощались. Берия уважительно проводил его до двери.

На удивление, секретаря в кабинете не было. Но закрывая за собой дверь, Жадовский услышал хлопанье крыльев.

– Развели в солидном учреждении птичник, – с неприязнью подумал он и оглянулся. В дверном проеме он снова увидел латунную табличку: «Генеральный директор Л. П. Берия».

– Тьфу ты, черт, – сплюнул Борис Ефимович и отправился домой.

Через неделю они подписали с Лукой Петровичем контракт, который сулил им обоюдную выгоду.

Теперь Жадовскому предстояло в самый короткий срок найти деньги, чтобы начать строительство. Лука Петрович оказался настолько порядочным и обязательным в делах, что поручил бригадам приступить к работам, даже еще не получив от Жадовского обговоренной суммы. Борис Ефимович убедился в этом, съездив на участок, который находился в чудесной деревне Облепиховке. Работа там уже кипела вовсю.

– Дело мастера боится, – удовлетворенно подумал он.

И через неделю на столе у Луки Петровича лежали наличными четыре с половиной миллиона рублей. Ждать оставалось всего два месяца.

В это жаркое лето супруги Жадовские работали не покладая рук. Они даже увеличили продажу пищевых антибиодобавок, но пришлось, правда, повысить стоимость товара. Зато они приобрели новейшую медицинскую программу по компьютерной диагностике и открыли платный консультационный пункт, который приносил им такую огромную прибыль, какой они не имели с продаж. Дела шли блестяще.

Кроме того, им очень повезло с врачом. Вероника Викторовна Василькова имела большой опыт врача-практика, слыла ходячей медицинской энциклопедией и к тому же, работала, что называется, с огоньком. Пациенты шли к ней весьма охотно.

Ее врачебный авторитет был на руку основной деятельности Жадовских. Объемы продаж пищевых антибиодобавок значительно возросли. Прибыль увеличилась. Но алчность мешала им достойно оплачивать работу по-настоящему ценного сотрудника.

Зато настроение у самих супругов было превосходное. История с крысиными хвостами была уже почти забыта. Работа ладилась. Дом строился. Супруги время от времени ездили в Облепиховку, следили, как продвигается строительство и довольные, возвращались домой.

Тесен мир, что и говорить, и все в нем удивительно переплетено. Дело в том, что врач Василькова была сестрой нашей героини, писательницы Ромашиной, которая жила в одном доме с Жадовскими.

Вероника Викторовна часто делилась с сестрой своими невеселыми мыслями о работе, и вскоре она написала заявление об уходе. Конечно, это не испугало Жадовских, но все-таки принесло им немало хлопот. Мало того, что нужно было найти врача такой же высокой квалификации, его еще следовало обучить работе с новой компьютерной программой.

Все вновь приходившие кандидаты хотели достойного оклада, социальных гарантий, кое-кто заводил речь о бонусах и так далее.

Вскоре они все-таки приняли на работу нового врача, но дела пошли не так успешно, как им хотелось бы. Прежней прибыли уже не было. И хоть поначалу их грела надежда, что дело все же наладится, но дело не налаживалось, а наоборот, разваливалось все больше. И тогда они снова обратились к Васильковой с предложением вернуться на прежнее место, но она от него отказалась.

Это была первая ощутимая неприятность, первый удар судьбы, вернее, ее звоночек. Супруги, пребывая в счастливом ожидании, почти не обратили на него внимания. Разве что-нибудь могло омрачить их радость, ведь приближалось время окончания строительства и сдачи их дома под ключ.

А обратить внимание на этот первый сигнал все же стоило. Мало ли, как может сложиться человеческая жизнь. В ней возможно все – и взлеты, и падения.

И тут им повезло, неожиданно нашелся подходящий доктор, правда, не местный, приехавший откуда-то с юга. Вот только фамилия у него была неприятная – Струпьев, но говорили, в своем деле он был большой дока и хороший практик, а это для них было самым главным.