Девушка негромко пела и пританцовывала на месте, поднимая руки. А эти чертовы плоды послушно подпрыгивали в воздух и тянулись к ней. И точно так же подскакивало в груди и тянулось к ней его сердце.

Зейраш, словно зачарованный, смотрел, как она танцует, и не мог оторваться. В душе зрело понимание. Апсара. Небесная дева.

«Девушка просватана. Влюбишься в нее или соблазнишь…»

Чужая невеста. А он обречен.

И тут она его заметила.

Ойкнула, плоды со стуком посыпались на землю. Зейраш очнулся от наваждения. Взглянул на разложенные рядом листья лопухов и мрачно хмыкнул. Надо же, хоть что-то полезное сделала. Молча подхватил пару и пошел свежевать тушку козленка.

***

Он ТАК посмотрел, что Маша готова была провалиться сквозь землю. Еще эти плоды гадские попадали, но, как назло, ни один не раскололся. Чем теперь объяснять свои глупые телодвижения, она просто не знала.

Потом ей в голову просочилась ужасная мысль — вдруг он догадался? Маша пыталась приглядываться, но по виду мужчины понять что-либо было невозможно. Он казался сердитым и все время отворачивался.

Ну да, ему было на что сердиться, она же элементарного не смогла сделать!

Маша отошла в сторонку и устроилась на земле, поджав под себя ноги. А мужчина уже освежевал тушку и даже разжег костер. Потом собрал эти плоды и понес к костру. Взял один и сделал вращательное движение, как будто отвинчивал крышку. Раз — и в руках у него остались две половинки. Вот сейчас Машина самооценка окончательно ушла в ноль. Она отвернулась и стала колупать пальцем опавшую листву.

— Идите есть, — позвал он ее.

Первым порывом было отказаться. Ничего, поголодает. Все равно Ася говорит, что она ей скоро будет пора на диету садиться.

Потом подумала, что это глупо, он все-таки охотился. К тому же господин Зейраш Архан успел надеть рубашку и джинсы. И даже туфли. И теперь опять выглядел ректором. Она встала со своего места и неуверенно приблизилась.

Мужчина едва взглянул на нее. Пододвинул лист лопуха на котором были кусок жареной козлятины и печеные половинки того самого орехо-фрукта.

— Осторожно горячее, не обожгитесь.

Пахло ужасно вкусно, а ей хотелось есть.

— Спасибо, — пробормотала она и села в сторонке бочком.

Мужчина проводил ее странным взглядом. Бросил отрывисто:

— На здоровье.

И снова отвернулся. А она ела и поглядывала на него украдкой, пытаясь понять, догадался он все-таки, или нет? И вроде бы получалось, что не догадался. Она немного выдохнула. Кажется, тайну удалось сохранить.

***

Охххх, как трудно хранить чужую тайну…

Даже если за разглашение тебя грозятся убить. Особенно, если тебя грозятся убить. Или сделать еще кое-что похуже.

Вернувшись от Гаруда Амара, ракшас готов был себе рот зашить, настолько то, что он узнал, просилось наружу. Однако ночь прошла, он вроде бы «переспал с этим», волнение улеглось. А утром надо было выходить на работу, ведь он работал личным помощником Анастасии ДалгетХановны. И первое, что он от своей начальницы услышал, было:

— Ты был вчера у Гаруда Амара? О чем вы говорили с ним?

Ракшас понял, что если он ничего не придумает в ближайшие пять секунд, ему крышка.

После еды наступило сытое умиротворение, но ненадолго.

Потому что, закончив возиться с костром, он завернул в листья лопуха остатки мяса, встал и начал внимательно осматриваться. Опять ходил по поляне и зачем-то притрагивался к деревьям. Маша так и сидела в сторонке, сложив на коленях руки, и искоса посматривала за его непонятными действиями. А мужчина выбрал два стоявших рядом молодых деревца, у которых были стволы потоньше, стянул лианой и после стал крепить сверху ветки. И тут до нее дошло.

Он же строит дом!

Маша невольно похолодела. До этого момента она как-то не задумывалась о том, что будет дальше. Ей казалось, ничего страшного, надо просто немного продержаться, а потом их вытащат. Придут папа, дяди, братья! Сейчас все обрисовалось с пугающей четкостью — если бы могли, их давно бы уже вытащили. А раз не вытащили, значит…

Но ведь и ее наставник очень сильный маг, Маша сама видела, на что господин ректор способен! Однако Зейраш Архан сейчас строил дом руками.

Все настолько плохо?

— Мы здесь надолго? — осторожно спросила Маша.

— Возможно, — сухо ответил он, продолжая укладывать и крепить ветки.

***

Без привычной магии Зейраш чувствовал себя отвратительно беспомощным, зависимым от ресурсов, погоды, да от тысячи вещей, о которых раньше не задумывался!

Построить портал он так и не смог. Не хватило тех крох ракшасской магии, что Зейраш смог в себе наскрести. А это означало только одно. Если их отсюда не вытащат, (что было бы крайне для него, ректора магического института, крайне унизительно), он застрял надолго.

Придется начинать с нуля и накапливать потенциал. И процесс будет идти медленно, со скрипом. Сколько это потянется? Месяц, год?

Если бы он хотя был один!

Но он тут заперт с девушкой, к которой ему НЕЛЬЗЯ приближаться на пушечный выстрел. Ему видеть ее нельзя, не то что рядом находиться! Уже сейчас было адски трудно заставлять себя не смотреть на нее, не приближаться. Не ощущать постоянно ее присутствие как… какой-то праздник.

Он идиот.

Работа могла отвлечь, он занялся работой. К тому же, этой маленькой изнеженной апсаре надо было организоваться хоть какое-то убежище, пока они вынужденно торчат здесь. Ему-то оно не было нужно. Зачем лесному демону убежище в лесу?!

Мужчина даже мрачно хмыкнул и приказал себе не отвлекаться. Постоянно работая над собой, он сможет накопить достаточно сил. Где-то через неделю, может быть, раньше, попытается открыть портал. И тогда…

Вопрос застал его врасплох.

Что он мог ей сказать? Что будь у него магия, не задержался бы здесь ни секунды? Расписаться в собственной слабости было унизительно. Зейраш надеялся, что она удовлетворится ответом и оставит его в покое хотя бы на время.

Если бы! Она подошла к нему, замерла рядом, теребя тонкие руки, и проговорила:

— Давайте, я вам помогу.

Ммммм!..

Хотелось крикнуть: «Отойди от меня!», а дурацкое тело словно взбесилось и никак не хотело успокоиться. Зейраш отвернулся и бросил через плечо:

— Сделайте одолжение, не мешайте. Просто побудьте в сторонке. Это вы можете?

Секунду наверное, он чувствовал спиной ее взгляд, потом она сказала:

— Хорошо.