врезались во вражеские ряды и начали крошить топорами и людей, и лошадей – что подвернется под руку. В общем-то, скандинавы ничем не отличались от тех франков, которых я знал в прошлую эпоху, таких же жестоких и беспощадных. Только вот теперь героические души тех германцев как бы переселились в тела викингов, а опустевшее место заняли трусливые души кельторимлян. Задние ряды не стали дожидаться, когда доберутся до них, начали разворачивать лошадей и удирать вслед за саксами и прочими пехотинцами, сбивая их. Конные бритты догоняли и тех, и других и кололи дротиками.

Я, как обычно, не стал гоняться за проигравшими. Не вечного воина это дело. Кстати, перстень я в этой эпохе не носил. Черт его знает, может, легенда дожила до нынешних времен, а мне лишнее внимание ни к чему, потому что слава, даже незаслуженная, обязывает ко многому, порой несовместимому с жизнью. Я поехал к тому месту, куда, как видел, отвезли убитого мной короля. Он лежал на земле возле самого большого шатра из красной кожи, которую в этих местах не делают. Кто-то выдернул стрелу и прихватил шлем и кольчужный капюшон. Длинные темно-русые волосы были в крови, уже подсохшей. Щетина на щеках рыжеватая, а усы с загнутыми вверх концами более светлые, чем волосы на голове, которых было много, ни намека на лысину. Значит, это не король. На левой руке не хватало указательного пальца, причем кровь еще не засохла. Видимо, кто-то отрезал его, потому что не смог стянуть перстень. Обычно на этом пальце носят печатку, иногда золотую и довольно массивную. Рядом с шатром сидел на корточках худой пацаненок лет двенадцати, черноволосый и смуглокожий, и невидящим взглядом смертника смотрел на труп своего хозяина, видимо.

Я подумал, что это бербер, и на всякий случай задал уточняющий вопрос на его языке:

- Это Карл Лысый?

После продолжительной паузы, когда я уже собрался повторить на арабском, пацаненок ответил на берберском, но произнеся титул на франкском:

- Нет, это граф-палатин Хилмерад.

Графом-палатином или графом дворца называет управляющего областью (платинатом) из нескольких графств. Обычно там есть дворец, в котором останавливается король во время переездов по стране, откуда и второе название. Заодно он является судьей, так сказать, высшей инстанции, имеющим право отменить решение подчиненных ему графов.

- Жаль! – искренне произнес я и добавил шутливо: - Для меня было бы большой честью убить Карла Лысого!

- Король ускакал ночью, бросив нас, - проинформировал раб-бербер.

Теперь понятно, почему франкская армия не пожелала погибнуть за своего сеньора. Их подвиг он не увидит и потому не оценит. Более того, постарается не встречаться с теми, кто знает, что он удирал с поля боя. Надеюсь, теперь правитель Западно-франкского королевства получит заслуженное погоняло Трусливый.

Глава 3

26

Конец августа и первую половину сентября наша армия провела в графстве Анжу, грабя его в меру сил своих. Раньше здесь жило кельтское племя андов, от которого и пошло название. Скорее всего, местные крестьяне в большинстве своем – это германизированные кельты, позабывшие своих предков. Ламберт хотел захватить графство для себя, предчувствуя, что Нант ему не вернут. Эриспоэ не мог отказать союзнику, тем более, что эта территория его не интересовала, потому что бритты здесь компактно не жили. Как я предполагал, у Эриспоэ были планы объединить все земли соплеменников и стать их независимым правителем. Лояльный сосед в лице Ламберта устраивал его полностью. Анжер, столица графства Анжу, пока защищен деревянными стенами, причем со стороны реки Мэн только земляной вал с деревянным частоколом. В будущем здесь построят каменный замок с семнадцатью круглыми башнями высотой метров сорок-пятьдесят. Мы блокировали город, насколько это было возможно, но не осаждали, опасаясь подхода армии франков и удара с двух сторон. Кто-то распространил слух, что Карл Лысый вот-вот прибудет сюда с новой большой армией.

Сначала к нам приехал с небольшим отрядом и предложением заключить мирный договор Гозберт, граф Мэна, который пытался убедить нас, что действует, как независимый посредник, хотя понятно было, что выполняет приказ короля Карда Лысого. Видимо, собирался усидеть на двух стульях, не желая ссориться ни со своим сеньором, ни с сильным соседом. Эриспоэ, как я понял, тоже хотел мира. Военное счастье, как ветреная красавица, сегодня любит тебя, а завтра – другого. Оставалось договориться о цене, которую должен заплатить проигравший. Рерик Священник, наученный императором Лотарем, отказался встречаться с его младшим братом и вообще участвовать в переговорах, выдвинув только одно условие – потребовать отступное в количестве восьми тысяч фунтов серебра. Шесть лет назад Карл Лысый заплатил семь тысяч фунтов конунгу Рагнару Кожаные Штаны, захватившему Париж, чтобы тот убрался восвояси. Слава этого конунга не давала спать другим предводителям викингов.

- И потребуй заложников, знатных людей, чтобы тебя не грохнули во время переговоров, - посоветовал Рёрик Священник. – У Карла слишком большое сердце, такой способен на любую подлость.

Западно-франкский король согласился на это условие. Поскольку в переговорах со стороны бриттов должны были участвовать два знатных человека, в наш лагерь прибыли два заложника. Первым был Конрад по прозвищу Старый, граф Парижа и с недавнего времени, после гибели под Женгланом предшественника Вивиана, граф Тура, который приходился Карлу Лысому дядей, что говорило о большой заинтересованности последнего в успехе переговоров. Кстати, Старому было всего лет пятьдесят, что по нынешним временам преклонный возраст. Так долго мужчины не живут, разве что монахи, которых считают существами бесполыми, хотя и рассказывают анекдоты об их сексуальных подвигах. Вторым заложником был Гозберт, граф Мэна. Говорят, вызвался сам. А чего ему бояться?! Им бы запросто пожертвовали, но брата своей матери король не подставит. Заодно граф Гозберт выслужился перед сеньором и оказал услугу сильному соседу, что обязательно зачтется. Время сейчас такое, что любое действие, враждебное или дружеское, не остается без наказания.

- Ты вырос среди ромеев, знаешь хитрые уловки, которые применяются во время переговоров, поэтому поедешь со мной в Анжу, - обратившись ко мне, потребовал Эриспоэ и пообещал: - Я тебя щедро награжу.

Как и граф Гозберт, я не сомневался, что нас не тронут, поэтому не стал отказываться. Тем более, самому было интересно пообщаться с королем Карлом Лысым, которого, как думал, убил во время сражения. Видимо, нереализованное желание тяготило, словно поимел не ту девицу, о которой мечтал.

- Если пообещаешь ни на что не соглашаться сразу, какое бы заманчивое предложение ни делали, - со своей