— Да ладно, — расчувствовался Антон. — Как будто навсегда прощаемся. Мы завтра забежим, узнать как дела. Правда?

— Правда, — подтвердили Вова и Валентин.

Вова подошел и поцеловал Марину в щечку:

— Удачи тебе, — сказал он. И столько сочувствия, подлинного переживания и тревоги отразилось в его глазах!

— Спасибо, — пробормотала Марина, сдерживая подступивший к горлу комок.

Мужчины ушли.

— Пройдем в комнату или посидим по-свойски, на кухне? — спросила баба Стеша после того, как они с Мариной убрали со стола и вымыли посуду.

— На кухне, — выпалила Марина, и стушевалась от своей бестактности. — Вообще-то мне все равно, как вам будет удобнее.

Баба Стеша засмеялась.

— Мне еще не приходилось встречать русского человека, который для душевной беседы выбрал бы гостиную. А нам предстоит разговор по душам, я правильно понимаю? Ты ведь не только о своих неприятностях желаешь поговорить?

— Не только, — призналась Марина.

Расположившись к бабе Стеше всей душой, Марина, действительно, захотела ей рассказать и описать не только то, что происходило в ее внешней жизни — поступки, побеги, неприятности, но и то, что происходило в жизни внутренней — жизни ее души. О навязчивых снах, о маме…

Прошли на кухню. Марина, в очередной раз окинув взглядом помещение, подумала, что название "кухня" к нему не подходит. По квадратным метрам комната была ненамного меньше гостиной, и в ней спокойно разместились: кухонный гарнитур, плита, холодильник, круглый стол с четырьмя стульями, а также диван, тумба с телевизором, сервант с праздничной посудой и кадка с красивой раскидистой финиковой пальмой. Причем, несмотря на такое количество мебели и бытовой техники, свободного пространства в комнате осталось еще достаточно.

Марина села за стол и задумалась, а баба Стеша, будто догадавшись, что перед задушевным разговором ее гостье необходимо побыть наедине с собой, сказала:

— Мариночка, я вас ненадолго оставлю, вы уж не грустите.

И мудрая женщина вышла из кухни.

А Марина осталась, наедине с бурей, разыгравшихся чувств. Она думала о том, что, несмотря на постигшие ее несчастья, благодарна этим дням. За то, что они открыли для нее другой мир — мир настоящих людей. Взять, хотя бы, бабу Стешу. Марина пришла в гости к незнакомому человеку, и она приняла ее, как доброго друга. Ни подозрительности, ни мыслей о том, кто такая Марина? Вдруг она воровка? Вдруг у нее темные помыслы? Нет, баба Стеша сразу, априори, поверила ей и протянула руку помощи. Так же поступили Вова, Валя, Антон. Простые работяги. Они верили в людей, в их чистоту, потому что сами были чисты. Промасленная, пропахшая потом спецодежда скрывала их добрые души и отзывчивые сердца.

Еще Марина думала о том, как она была не права. Раньше она видела мир в отражении кривых зеркал, сверяла искаженные ценности с фальшивым эталоном. Карьера, деньги, респектабельность были мерилом хороших, в ее прежнем понимании, людей. Но вот произошло с ней несчастье, и что? Марина не смогла обратиться ни к кому из ее прежнего мира. Она даже не позвонила, хотя бы просто пожаловаться, ни Вере, ни Тамаре.

Перед мысленным взором Марины встала картина. Допустим, она встречает свою подругу Веру, с которой они знакомы с детства, почти сестры. В отличие от той, прежней Марины, Вера более эмоциональна, более либеральна, но что с того? Она тоже дитя искаженного мира, немного более открыта, но все ж… И вот, допустим, они встретились. Марина — грязная, запачканная кровью, заплаканная. Нет, Вера не впала бы в транс, но и не протянула бы Марине руку помощи. Свою руку. Она взяла бы телефон, созвала всю королевскую рать, раздала бы кучу указаний — найти бандитов и расстрелять. А Марину определила бы в люкс первоклассного отеля.

На минуту Марина засомневалась, что плохого в том, если на помощь спешит вся королевская рать? Но, подумав, отрицательно мотнула головой. С помощью силовиков Вера только разрешила бы проблемы Марины, а не поучаствовала в них. Порой участие важнее, чем решение. Особенно — в дружбе. Теперь Марина была уверенна в этом на сто процентов. Но в том, прежнем Маринином мире, именно решали проблемы друзей, а не участвовали в них.

Во власти размышлений, Марина не заметила, как баба Стеша вернулась и села напротив нее за стол. Лишь почувствовав взгляд, Марина подняла голову. Два черных бездонных колодца заглядывали в ее душу.

Баба Стеша тряхнула головой, улыбнулась. Лукавыми искорками сверкнули ее, уже васильковые, глаза.

Марина вздрогнула, но тут же успокоилась — показалось.

За то время, что Марина провела в раздумьях, баба Стеша успела преобразить комнату. Помимо штор, она опустила жалюзи на окнах, и в кухне воцарился полумрак. На той стороне, где стоял диван, сервант телевизор и пальма — стало совсем темно. На другой стороне, где стояла плита, — горел светильник. Маленький и незаметный, он прятался где-то в навесных шкафах кухонного гарнитура и отбрасывал оттуда робкий приглушенный свет. В центре стола расположился матовый стеклянный шар. Он слабо мерцал, меняя цвета. То Марине чудился то розовый, то синий, то коричневый. Игра света и цвета завораживала, притягивала и, как ни странно, расслабляла.

Баба Стеша с улыбкой смотрела на Марину.

— Нравится? Ведьмины штучки, — усмехнувшись, сказала она. — Или выключить?

— Нет, пусть горит. Так даже интересней. Соответствует настроению.

— Погадаем? — колдунья положила на стол колоду карт.

Марина согласилась.

Колдунья принялась проворно тасовать колоду. Марина сдвинула протянутые карты, как положено, левой рукой. Баба Стеша начала расклад. Марина заворожено следила за движением ее рук. Наконец, колдунья перевернула верхнюю карту, затем ту, что сбоку, перешла к следующей и нахмурилась.

— Что там? — не выдержала Марина.

— Погоди.

Марина ждала. С замиранием сердца, почти не дыша.

— Тут твои неприятности, все как на ладони, — начала колдунья. — Неожиданность, удар, смерть. Не твоя — чужая, но ты к ней причастна. И любовный интерес. Твой и к тебе. Однако, не все так просто, есть еще один король. Он не рядом, но он уже в твоей жизни, связан с тобой дальней дорогой. Есть такой, я права?

Марина нахмурилась. Какой такой король? Нет у нее никакого короля! Любовный интерес — это Сережа, без сомнения, но другой… И тут Марина вспомнила. Топильский! Дальняя дорога! Завтра, на Рождество, Вера назначила званый ужин, и там должно было состояться их знакомство!

— Есть такой, — вздохнула Марина, — я уже и позабыла о нем. Завтра я должна была лететь в Москву. Подруга устраивает сватовство, жених уже приглашен.

— Полетишь? — поинтересовалась баба Стеша и хитро прищурилась.

— Нет, — ответила Марина. — Я люблю другого человека. Он сейчас в тюрьме. Арестован за убийство. Но это ошибка, он не убивал!