Каким-то образом все вокруг, несмотря на грандиозные размеры и полное смешение стилей, сочеталось в удивительно гармоничную картину, предполагавшую участие феноменально талантливого дизайнера. «Вот это оторвала себе кусок родная организация, — подумал Аналитик, — где-нибудь под Сочи, наверное. Долго не продержат: подлечат да выгонят обратно в Анголу, слоновье дерьмо топтать! Хотя, может, это мне так хорошо на душе, пока наркотик действует да санитарка не пришла. Мегера старая, большевичка с 1905 года… Погонит ужинать тушеной капустой. А потом — два часа смотреть телевизор, а в десять — прием лекарств и в койку!» Имевшийся у Аналитика опыт нахождения в военно-медицинских учреждениях не вызывал никаких приятных воспоминаний.

Но на душе действительно было так хорошо, что Аналитику захотелось оттолкнуться от мраморного пола и взлететь над парком. К его дальнейшему и все нарастающему удивлению, именно это и произошло: он плавно оторвался от пола и вылетел в парк, испытав ощущение, похожее на полеты во сне. Поднявшись над санаторием, Аналитик опять отметил потрясающую способность наркотика обострять восприятие. С удивительной четкостью он увидел под собою монументальных размеров дворец какой-то античной архитектуры, бескрайний парк и вдали пасторальные картины ухоженной природы. Где-то у горизонта виднелись очертания городов, вызывающих ассоциации с древними Афинами и Иерусалимом. Еще дальше синело море, в которое впадали несколько рек. Тут ему даже пришло в голову, что место это будет покруче, чем Кавказское побережье Черного моря. «Неужели Швейцария? — поразился своей догадке Аналитик, в жизни в Швейцарии не бывавший. — А ведь точно: могли! Зазомбировали небось какого-нибудь миллиардера, он завещание написал в предложенном формате и утопился на следующий день. Скажем, спрыгнул с яхты: не выдержал, гад, мук совести перед ограбленным человечеством. А у нас зато теперь легальный анклав посреди Европы. Гениально! Но если Швейцария, то откуда море? Может, это юг Франции? Жаль, что не бывал раньше!»

Аналитик еще раз обратил внимание на зеленоватое солнце, нежно освещавшее идиллическую картину. Он было забеспокоился по поводу цвета и размера светила, но потом вспомнил про воздействие лекарств и успокоился. Внезапно в поле его зрения попала человеческая фигура, парящая в воздухе метрах в ста от него. Фигура принадлежала пожилому плешивому мужчине довольно непримечательной наружности. Одет он был тоже непримечательно — то ли в ночную рубашку, то ли в рясу, то ли в тогу, которую время от времени надували легкие порывы ветра, — и был вынужден придерживать одежды на манер Мэрилин Монро в одном из ее фильмов. Только его короткие и кривые конечности не вызывали того же приятного чувства. Аналитик засмеялся и приветственно помахал рукой. Фигура с энтузиазмом ответила. Аналитик уже было собрался подлететь к товарищу по несчастью — скорее всего еще одному пациенту шикарного санатория — и расспросить о местных порядках (отпускают ли в город?), когда фигура вдруг беспокойно повернулась и стала удаляться. «Наверное, появились санитары», — подумал Аналитик и огляделся. И действительно: санитаров было двое, и они были одеты, как и положено, в белое. Они стремительно шли на перехват непримечательного мужчины. Но что-то в их облике заставило насторожиться пребывавшего до этого в чудесном состоянии духа Аналитика.

У санитаров были большие, белые, подобные лебединым, крылья, которые и позволяли им передвигаться гораздо стремительнее, чем он сам. Эти крылья тут же совместились со страшным воспоминанием о незнакомце с лицом демона и лазере (или черт его знает чем!), выжигающем дыру в мостовой. «Господи! — испугался Аналитик. — Да ведь это же ангелы! И что же тогда получается? Где это я? Это Рай? Не может быть! Меня бы сюда не пустили! Я умер?!! А почему изжога? Разве у мертвого в Раю бывает изжога? А может, это — Ад?! А как же Лена? Служба? Родители? Что я буду тут делать?» Голова Аналитика закружилась от быстрой череды панических вопросов. Парить ему внезапно расхотелось, и он по крутой дуге влетел обратно в открытое окно своей комнаты, чуть не попав головой в одну из стен. Возле стены услужливо материализовался удобный кожаный диванчик. Аналитик, не в силах удивляться успехам местной мебельной промышленности, бессильно опустился на него.

Несмотря на полученный шок, значительно превосходивший шок от явления говорящей жабы, его сознание не могло не отметить всю иронию ситуации: казалось бы, попал в Рай, так радуйся перспективе вечного блаженства! Откуда же такая тоска, как будто тебя посадили в тюрьму или в первый раз призвали в армию? Видимо, надо просто привыкнуть? Но все же, а как все те, с кем было приятно или даже неприятно общаться в том, прежнем мире? Конечно, оставалась возможность вечного общения с ними и здесь, в Раю. Но, с другой стороны, большинство его знакомых никак не должны были попасть сюда. Опять возникал вопрос: а что же все-таки делал здесь он сам? Ведь даже если попытаться забыть смертный грех в ангольской саванне, который он совершил в бою, защищая свою жизнь, были в его жизни и другие ситуации, иногда напоминающие о себе муками совести и бессонными ночами: разбитые женские сердца, проигнорированные страдания африканских детей и многое другое — типичный набор пожившего в современном мире зрелого человека. Более же всего его мучили воспоминания о двух партизанских госпиталях, на которые он по ошибке навел штурмовую авиацию и десантников.

— Короче, — сказал вслух Аналитик, — что я тут делаю?

В этот момент в комнате непонятно откуда появился рослый ангел в потрепанной дерюжной рясе, в котором можно было узнать посланца небес, постоянно опаздывавшего в первой части и перенесшего Аналитика в Рай. У него было смуглое мужественное лицо хорошо сохранившегося пожилого испанского рыбака — тонкие черты, ярко-голубые глаза и сеточка симпатичных морщин под глазами. Сквозь очень поношенную и простую одежду проглядывало мускулистое тело профессионального солдата. Аналитику почему-то стало понятно, что этот ангел — существо одновременно заслуживающее всяческого уважения, но и вполне бессердечное.

— Извините, — смешался он и тут только заметил, что говорит на незнакомом ему языке, — я не пойму, где я и как сюда попал. Может, вы объясните?

— Пожалуйста, — отвечал ангел, — вы находитесь в Раю, вернее, в той его особенной части, которую миряне часто называют Эдемом.

— Так это правда?! — поразился Аналитик. — И это здесь жили Адам и Ева? А вы здесь главный?

— Главный здесь — Бог, наш Отец и Пастырь, — терпеливо ответил его собеседник, — я же несу ответственность за безопасность Рая и его обитателей.

— Так вы начальник службы безопасности? — логично предположил Аналитик. — В таком случае мы в некотором роде коллеги. Я ведь тоже в спецслужбе работал.

— Где ты, грешник, работал, я и так знаю! — проявил некоторое раздражение голубоглазый ангел. — Не гневи меня и придержи язык!

Подобное требование было хорошо знакомо Аналитику по службе в армии: там он его слышал достаточно регулярно. И если в армии он позволял себе иногда и поспорить на этот счет, то в данной ситуации, по-видимому, действительно не стоило сразу показывать всю остроту своих мыслительных способностей.