– От этого они раньше не уйдут. – Риглер отхлебнул из кружки. – Нам еще повезло, что они не разграбили деревню. Сами знаете, что творилось этим летом у границы… И с нашей стороны, и у них.

– Да-да, помним мы твои россказни, сколько раз ты их повторял. Вот что я скажу: лучше успокоиться и ждать, пока они не уберутся, – предложил Бухмюллер.

Каррер злорадно ухмыльнулся.

– А лучше всего было бы натравить баварцев на них. Перегрызли бы друг друга, и всё.

Он расхохотался, и Риглер присоединился к нему.

– Но такого не будет, Якоб, – проговорил Бухмюллер и принялся набивать трубку. – Кстати, слышали про Иоганна?

– А что?

– Тебе ничего уже не рассказывают, – съязвил трактирщик. – Сегодня в лесу этот парень спас жизнь Альбину. Я с самого начала понял, что он толковый малый.

Каррер растерялся на мгновение.

– Ах это… да, они мне уже рассказали, – соврал он.

– И руки у него из нужного места. Сковородки мне славно починил, – добавил Риглер.

Якоб почувствовал прилив злости. «Иоганн и впрямь неплохо тут освоился», – подумал он и сделал большой глоток из бутылки.

* * *

Опускалась ночь. За окном падал снег.

Печь дышала приятным теплом. Элизабет сидела за столом и штопала куртку. Иоганн стоял возле очага. Он положил в огонь несколько сухих сучьев – те мгновенно вспыхнули и на секунду осветили комнату. В воздухе приятно запахло смолой.

Лист закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Вот так будет пахнуть у него дома…

Через несколько лет.

Он открыл глаза и заметил, что Элизабет смотрит на него. Она поспешно отвела взгляд и вновь занялась курткой. Иоганн сел рядом и принялся обстругивать деревяшку.

Оба хранили молчание.

Неожиданно щепка отлетела в лицо Элизабет.

– Прошу прощения, сударыня, – пошутил Лист.

– Думаешь, если выучил меня читать и писать, теперь можешь выкинуть что вздумается?

– Ты так говоришь, как будто я какой безделице тебя научил.

Элизабет лукаво улыбнулась.

– Смотрите, какие мы обидчивые…

Иоганн чувствовал, что она над ним подтрунивает, но было в этом что-то теплое, приятное.

– Что это будет? – Девушка показала на деревяшку в руках Иоганна.

– Сам пока не знаю. Каждая щепа имеет свою предначертанную форму, нужно только найти ее. – Иоганн внимательнее рассмотрел деревяшку. – Но похоже на… лицо. Может, какой-нибудь артист? Или шутовская маска? Или… – тут он посмотрел Элизабет в глаза, – кто-нибудь из них?

Улыбка на ее лице померкла.

– Откуда… – выдавила девушка.

– Откуда я узнал про эти россказни?

– Россказни? – возмутилась Элизабет и отложила куртку. – Это, по-твоему, россказни? Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты не отсюда.

– Точно. Я много где побывал и повидал немало. Но ничего из этого не похоже на то, что я сегодня услышал.

– Что ты хочешь этим сказать? Что мы тут все дураки?

– Брось, Элизабет. Я хочу лишь сказать, что все это звучит невероятно.

– А почему же, по-твоему, никто об этом не говорит?

Иоганн пожал плечами.

– Вы вообще видели хоть одного из них?

Элизабет посмотрела на него с испугом и перекрестилась.

– Слава богу, еще нет.

– И откуда ты знаешь, что все это правда? – не унимался Лист.

– Просто знаю, – она скрестила руки на груди. – Необязательно обо всем расспрашивать.

Иоганн заглянул ей в глаза и все понял – порой намного легче жить в неведении. Он взял ее за руку.

Масляная лампа понемногу гасла, и пламя в печи отбрасывало на стены красные отсветы. В тусклом свете Элизабет казалась даже красивее, чем всегда. Иоганн только-только отдался волшебству момента, как девушка высвободила руку.

Мгновение миновало.

Лист встал и собрался заново зажечь лампу, как вдруг Элизабет ухватила его за руку.

– Иоганн? Почему тебе так обязательно все знать?

Они смотрели друг другу в глаза. У Элизабет перехватило дыхание, напряжение между ними нарастало с каждым вдохом. Иоганн осторожно наклонился к ней. Девушка чуть отклонила голову и закрыла глаза.

Дверь внезапно распахнулась, Иоганн и Элизабет оторопели. На пороге стоял Альбин, и на лице его играла широкая ухмылка.

– Не хотелось вас прерывать… – сообщил он ехидно. – Но твой отец, Элизабет, как раз возвращается от Бухмюллера. Я бы посоветовал вам чуть отодвинуться друг от друга. – Тут он сделал паузу. – И не смотрите вы так затравленно. Вы как дети, застуканные за проделкой.

Альбин развернулся и скрылся в коридоре. Скоро стало слышно, как он поднимается по лестнице.

Элизабет уставилась в пол.

Иоганн подошел к двери и у порога снова обернулся.

– Доброй ночи, Элизабет.

Он вышел и прикрыл за собой дверь.

Элизабет посмотрела ему вслед.

– И тебе, Иоганн.

* * *

Когда Лист уже поднимался к себе в комнату, кто-то схватил его за плечо и развернул. Перед ним стоял Якоб Каррер. От него пахло дымом и шнапсом.

Хозяин одарил его свирепым взглядом.

– Слышал про вас с Альбином. Остальные уже считают тебя славным малым.

Не успел Иоганн выдохнуть с облегчением, как Якоб схватил его за горло и прижал к стене.

– Но если выяснится, что ты и с Элизабет такой бойкий, пожалеешь, что не сдох тогда перед домом, – негромко процедил крестьянин.

– Я соблюдаю приличия…

– Вот так пусть и остается впредь, парень.

Каррер выпустил его и пошел в комнату. Дверь с грохотом захлопнулась на замок.

Снегопад, начавшийся ночью, усилился и продолжался весь следующий день. Поскольку расчищать тропы не имело смысла, в подобных случаях жителям оставалось лишь одно – запереться дома, как следует топить печь и молиться, чтобы снегопад поскорее прекратился.

* * *

– Аминь! – громко произнес Каррер и откинулся на спинку.

– Аминь! – повторили Иоганн, Элизабет, Альбин и Софи.

Девушки поднялись и стали убирать со стола. Мужчины принялись набивать трубки.

– Нам, видно, повезло, не то что другим, – заметил Альбин. – Баварцы ведут себя мирно, кто бы мог подумать…

– Дурак! – процедил Каррер. – Думаешь, что им мешает? Как только снег чуть сойдет и им будет где развернуться…