Радомир поморщился, вспоминая унизительные речи Марианны. Прямо в тот момент, когда бессмертие друга висело на волоске, она вдруг не выдержала и дрожащим от страха голосом выложила Главному всю правду. Оказалось, что младшая сестрица Рачинского как раз таки и была загадочным помощником Элроя. Под самым носом у брата она крутила дела с Джеймсом, подключив к этому чуть ли не половину Дома Рачинских. Вампир был зол большей частью на себя. Это ведь он не заметил такого безобразия в собственной семье.

— Идиотка, — выдохнул он. — Зачем влезла в это? Что такого ей мог наобещать Элрой, что она согласилась поставить на конвейер производство такого низкопробного продукта? Представляешь, эти вновь созданные низшие могут даже СПИДом болеть и дохнуть как смертные! И они не способны обуздать жажду. Такие сумасшедшие собачки на привязи. Фу! Ужаснее всего осознавать, что наш род вырождается, мой друг.

— Ты же знаешь, Хизэо и его стайка ученых работают над этим. — Йоан ушел в другую комнату и спросил оттуда, — когда он смылся?

Радомир, конечно, понял, о ком сейчас спрашивал Йоан, но все равно немного помедлил с ответом.

— Когда сестричка рассказала об их совместной афере, Джеймс уже был на полпути в Америку. Будто знал, гаденыш, — низко прошипел вампир, сдерживая подкатывающую ярость.

Его бесил сам факт вмешательства в семью другого первородного. Раньше это были разборки лишь между Матэем и Элроем старшим, теперь же они вышли за всевозможные рамки.

— Она до сих пор тебя любит, — Радомир откинул голову назад на спинку дивана, — и только поэтому сдалась.

Йоан молчал. Как всегда.

— Я даже не… — Его прервал взорвавшийся громким металлом смартфон друга. — Силы небесные, что за ужасная музыка!

Пальцы вампира скользнули к телефону.

— Эй, у тебя тут сообщение от Мэйер, — задумчиво разглядывал экран Радомир, — «НеКровосос89»… мелкая паршивка. Слушай, это же явное оскорбление. Может оно и к лучшему, что Хизео приказал тебе убрать её.

Йоан, мгновенно оказавшись рядом, бесцеремонно выхватил телефон из рук друга.

— Тебе на старости лет лучше не перенапрягать свою нервную систему, — хихикнул Радомир, но тут же замолчал, увидев выражение лица первородного.

Казалось, Йоан не услышал его подкола. Его лицо окаменело, а во взгляде можно было различить опасно блеснувшую ярость. Матэй редко проявлял эмоции. Радомир и не помнил, когда в последний раз видел его таким разъяренным. То, что было на Совете, не шло ни в какое сравнение с тем, что он сейчас наблюдал перед собой.

С опаской он подошел к другу и заглянул в экран телефона.

Это было фото: полураздетая Мэйер лежала без сознания на какой-то грязной тряпке, а ее шея и правое предплечье были усеяны яркими следами от укусов и тонкими кровоподтеками. Было не ясно, пили ли у неё кровь или сделали лишь показательные укусы. Темные волосы девушки разметались, лицо было бледным, а под глазами появились темные круги.

Подпись к фото гласила: «Твоя сучка у меня. Приходи на вечеринку, брат» и адрес. Красноречивое объявление войны.

— Проблема решилась сама собой. Он её прикончит, а тебе не придется марать руки, — мрачно сообщил Радомир другу, но тот, не слушая его, уже прикладывал трубку мобильного к уху.

— Мэнсон, какого хрена творится? — он молчал, слушая объяснения говорившего на другом конце. — Ах, тебе голову прострелили? Это, твою мать, не оправдание! Ты сама позволила смертному ублюдку сделать это. Как давно? Ясно.

Телефон обреченно захрустел в руках Йоана, по экрану пошли трещины, через мгновение аппарат был смят, окончательно погаснув.

— Ты же не собираешься…

— Именно это и собираюсь.

— Черт подери, Йоан, это всего лишь смертная девка. И чтобы бы там не было межу вами, это того не стоит.

Радомир был разозлен не на шутку. Да что за муха укусила этого идиота? Когда это он так глупил в последний раз? Рыжего ублюдка поймают, это только вопрос времени, а то, что при этом погибнет девчонка, им только на руку. Хизэо никогда не позволит оставить её в живых и, уж тем более, обратить Мэйер в вампира. Уму непостижимо, до чего может довести одиночество и желание иметь кого-то рядом. Сколько раз первородный наблюдал за этими человеческими чувствами? Сотни, может и тысячи. Но они не люди, и не должны становится жертвами губительных эмоций. Они могут убить. Даже такого, как Йоан.

— Я не стану тебе помогать, — прорычал Радомир, пристально глядя на друга.

— Разве я спрашивал твое мнение? — Буднично ответил светловолосый. — Некоторые до сих пор сомневаются в твоем истинном происхождении. Румын из тебя такой же, как из меня балерина.

Рачинский в немом бешенстве сжал челюсти. Точно. Этот козел крепко держит его за яйца.

— На самом деле, ты хорошо танцуешь.

Радомир поспешил набрать номер личного пилота.

* * *

Наверное, вы уже поняли, что я вовсе не отдала концы там, на лестничной площадке кондоминиума на Пи стрит. Хотя, наверное, лучше бы я отправилась к праотцам, чем попала в лапы Элроя.

Я очнулась на грязном полу, полуголая. На мне остались лишь джинсы и бюстгальтер. Мелкая крошка, больше похожая на остатки какого-то мела, больно впивалась в мое тело, которое провалялось здесь неизвестно сколько. Весь пол огромного помещения был усеян остатками белого вещества, вперемешку со строительным хламом. Я с трудом находила силы, чтобы дышать. Меня сковал невероятный холод, и было непонятно, то ли причина этому ледяной пол, то ли потеря крови.

С тяжелой головой, слабо осознавая что — либо, я села, опираясь руками об пол. Более жуткого похмелья у меня не было. Кончиками дрожащих пальцев я прикоснулась к до сих пор горевшим укусам.

Вампирская мелочь не оставила на мне живого места. Это было настолько больно и обидно, что сердце начинало бешено колотиться только от одного воспоминания. У низших не было собственных длинных клыков, а гипноз на меня не действовал. Можно представить, каково мне было. Когда из тебя высасывают жизнь — это ни разу не весело. Хотя мои захватчики, кажется, очень веселились. Я же ничего не могла сделать, связанная по рукам и ногам. Да и что может сделать одна девушка против пяти взрослых мужчин? Стоит радоваться, что со мной не случилось чего похуже.

Только сейчас я с удивлением приподняла бледную руку и осмотрела её. Я не связана? И могу двигаться свободно?

Вдалеке тут же замаячила надежда. Я не мертва и могу шевелиться — это уже что-то, возможно, я смогу выбраться отсюда. Не стоит отчаиваться даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. Попили твоей крови? Сделай так, чтобы в