в этот момент. Предательство Флинна сбило меня с ног, и какой-то стержень внутри меня сломался.

— Я лишь хочу, чтобы моя семья была счастлива и гордилась мной.

— Такое ощущение, что ты оправдываешься.

Хотела бы я, чтобы мой голос звучал тверже, но эмоции брали верх, и он дрожал, как лист на ветру.

Вдруг я неожиданно поняла, что единственный, кто был настоящим во всем моем окружении — это Йоан. Он никогда не кидался высокими фразами, не двигал темы за мораль и не притворялся кем-то другим. Босс был честен со мной, насколько мог, конечно. И, похоже, лишь ему я могла доверять.

— Если тебе станет от этого легче, — продолжал мужчина, — то знай, встреться ты мне в другой жизни, я бы не стал тебя отпускать или обижать.

О да, мне стало намного лучше!

— Они меня убьют, Флинн. Не знаю, за каким чертом я сдалась этому Элрою, но перед тобой смертница. — Я села, скрестив ноги. — Он как следует поковыряется у меня в голове, и прикончит как бродячую дворняжку! И вряд ли тебя поблагодарят. Лишь очередная загубленная душа ляжет на твою совесть. Ты всего лишь смертный.

Доуэлл молчал, уставившись куда-то мне за спину и размышляя. На его лице застыла тень сомнения. Но я не обольщалась, прекрасно понимая, что ради меня он не предаст свою семью, тем более, раз его сестре так требуется это драгоценное бессмертие. Что ни скажи, он не отступится.

— Не говори…

— Да, лучше помолчи, девка, — раздался за моей спиной чей-то голос.

Его я точно слышала прежде. Обернувшись, я застыла. Это был мой знакомец с зелеными волосами, и почему-то радости от этой встречи я не испытывала.

Вампир был в сопровождении двух других. Одного из них я тоже видела раньше. Возможно, они друзья или что-то вроде неразлучных товарищей. И все они гадко улыбались, глядя на меня.

— Ну что, пора нам в путь дорогу, — сказал любитель зелени и направился в мою сторону.

— Что с ней будет? — спросил Флинн, заводя свою руку за спину.

Кажется, он положил ее на ствол пистолета.

— Не твоя забота, парень, — просипел неизвестный мне вампир, самый высокий из них, с сальными черными дредами, — возвращайся обратно, и хозяин тебе заплатит.

Ответ не понравился Флинну, и он кинулся на зеленоволосого, опрокидывая того на пол. Перед этим он быстро кинул мне свой пистолет. Хотелось закатить глаза и назвать его идиотом, но это и в правду был шанс. Эти вампиры всего лишь молодняк и справиться с ними было, хоть и не просто, но вполне реально.

Я подняла пушку и развернулась всем телом к остальным гостям. Выпущенная мной пуля точно прилетела между глаз высокого кровососа. Пока он падал, я уже бежала к выходу, пригнувшись, чтобы избежать удара со стороны оставшегося охотника и стремительно вылетела в открытую входную дверь.

За спиной послышался протяжный крик Флинна. Он кричал так, словно его заживо разделывали. Я побежала по ступенькам еще быстрее, пролет за пролетом, а на глазах выступили горькие слезы.

«Он мертв» — ясно подумалось мне.

Не думала, что когда-то буду так страдать по предателю. Это был Флинн, и он в последний момент постарался мне помочь, ценой своей жизни. Безрассудно. Сердце разрывалось на части от невыносимой боли и осознания того, что его уже нет в живых.

Мои мысли прервал сильный удар по голове. Тьма поглотила меня, и я провалилась в забытье.

Глава 13

Боль и надежда

Всё в этом мире циклично. Всё возвращается вновь. Было уже немало страданий и войн, но люди не меняются, раз за разом, повторяя свои ошибки. Ни время, ни стремительно меняющиеся города, окружение и технологии не излечивают от врожденной глупости ни людей, ни вампиров. Да — да… И в мире вампиров случались вызванные ей потрясения. В Средние века и люди, и вампиры переживали невероятно темные времена: постоянная борьба за власть и фанатичное стремление заставить уверовать всех именно в своей правоте и своей религии. Но на этот раз новый цикл предательств и потрясений уронил свою тень и на дом Рачинских, благополучно стоящий в стороне от проблем много сотен лет.

Женская глупость не знает границ. Даже спустя сотни лет, имея за плечами немалый жизненный опыт и множество ошибок, женщины способны поддаваться бессмысленным чувствам, уводящим их на самое дно.

Радомир сидел в номере триста двенадцать отеля Хилтон, сердитый и опечаленный. Он сверлил хмурым взглядом спину друга. Матэй вытирал свои мокрые волосы полотенцем, только что покинув ванну. Сотни шрамов на его спине сливались в странно искривленную сеть, вид которой всегда наводил на Радомира тоску.

Человеческая дикость: так сильно ненавидеть неродного сына, что бить его по спине розгами за любую провинность. Даже за неправильное слово. Что сказать, такова участь практически всех первородных — им не дано знать истинного отца. Только большинство женщин скрывало свой грех перед мужьями до самого конца, а мамаша Матэя, не выдержав, разболтала всё еще до рождения малыша, и Йоану пришлось терпеть издевательства, пока не пришел «день перехода».

— Ты, верно, друг мой, и не заметил, что я сижу здесь уже как полтора часа. Мог бы хоть слово вымолвить, — раздраженно сказал Радомир, скрещивая руки на груди.

— Зачем? — Отозвался Йоан, одевая рубашку.

Рачинский заскрипел зубами от злости.

— На какой хрен я с этой малолеткой шмыгал по лесам, как советский партизан? Еще и Тханета обезглавил.

— Вроде как ты был увлечен ею. — Йоан обернулся, внимательно глядя на друга. — «Интересная особа, дай побаловаться» — разве не твои слова?

Радомир фыркнул и отвел взгляд.

— Кто ж знал, что девчонка мочит низших направо и налево? Матэй, это омерзительно. На твоем месте я бы выкачал из мерзавки всю кровь.

Но вампир кривил душой. На самом деле, он вовсе не желал этой девушке смерти. Просто уязвленное самолюбие постоянно напоминало ему, что лучший друг оставил его в неведении относительно проступка Сони, а что до омерзительности… В принципе, она делала то же самое, что и вампиры с людьми.

Понимая, что Йоан ясно видит его настроение, Радомир тут же успокоился.

— Хотя могло быть и хуже, — сказал он. — Думал, в этот раз ты не выберешься. А тут надо же! Смазливая обезьяна даже и не подумал тебя проучить «на всякий случай». Видимо, мысли о рыжем подонке полностью захватили его. Даже бушприта не надо! Ха!

— Заткнись, идиот, — устало выдохнул Матэй. — Лучше бы бежал и выпрашивал помилование для своей сестры.

Наступила зловещая