никогда не смогу претендовать даже на малейшую часть богатства семьи Рокфолс. За исключением заранее открытого на мое имя банкового счета с более чем щедрыми процентами.

— Ты сказала — семнадцатая?

— На текущий момент семья Рокфолс усыновила сорок три ребенка. Все они взяты из государственных бюджетных детских домов. Всем им даровано новое безопасное будущее.

— Ясно…

— Уверен?

— Нет, — признался я. — Сорок три ребенка? А своих сколько?

— Двадцать один прямой наследник.

— Бедная женщина…

— Леди Брусна Рокфолс никогда не рожала в прямом смысле этого слова. Все наследники выношены суррогатными матерями, и все рождены естественным путем.

— Шестьдесят четыре ребенка…

— Двадцать один ребенок и сорок три адопти. Все верно. Рокфолсы считаются моими родителями-опекунами, но я разговаривала с ними лишь однажды.

— Что?

— Мы своего рода свита… такая есть практически у каждого богатого семейства на этом лайнере. Но мы путешествуем отдельно, живем в других секторах, никогда не пересекаемся в будничные дни, а на торжествах сидим в одном зале, но даже не за соседними словами.

— Ты так спокойно об этом говоришь…

— А ты так спокойно убил трех людей… — эти слова она произнесла совсем тихо и отвернувшись от люка в полу. — Ты оборвали жизни трех человек…

— Я убил трех ублюдков, — кивнул я. — И ни капли не жалею об этом.

— Разве жизнь не священный дар, на который никому нельзя посягать?

— А ты пробовала сказать это одному из тех, кто хотел тебя убить?

— Пробовала.

— И как?

— Невысокий ударил меня прикладом в живот. Больно.

— Нужна помощь?

— Нет. Внутреннее армирование смягчило удар. Нет никаких внутренних повреждений. Просто больно… и очень страшно.

Ей страшно? А по виду не скажешь…

— Ты — киборг.

— Думаю, это очевидно.

— Они тебя…

— Опекуны? Заставили ли они меня?

— Да.

— Нет. Киборгизация — мой собственный осознанный выбор. Сплошные плюсы. Повышенная надежность искусственных внутренних органов и общая прочность всего организма. Защищенность головного и спинного мозга…

— И какой процент?

— Семьдесят один процент киборгизации. Я больше машина, чем человек.

Покачав головой, я улыбнулся:

— Что ж. Это твой выбор. И твоя жизнь.

— Почему ты не киборг, гросс Тим? Особенности выбранной тобой профессии обязывают тебя к киборгизации. Это резко повысит твои шансы на выживание.

— А почему ты решила, что я не киборг?

— Мои внутренние сканеры утверждают, что ты «чистый».

— Видишь меня насквозь?

— Вижу.

— Круто, — признался я, стягивая с плеча переполненный рюкзак. — Ты разбираешься во внутреннем строении браскомов и планшетов?

— Более чем.

— Тогда мне нужна твоя помощь.

— В чем?

— Каждое из этих устройств надо вскрыть и вытащить из них накопители данных.

— Предполагаю, что тебя не устраивает внешний объем устройств… а еще они явно не твои…

— С тел мертвых бандитов, — кивнул я, вытаскивая из рукояти ножа отвертку и протягивая ее девушке. — Места в рюкзаке почти не осталось.

— К тому же эти устройства можно отследить…

— Об этом я подумать не успел. Вернее, успел, но… разве корабельные системы не умерли?

Лея грустно поникла.

— Они убили Клэсс. Какой глупый варварский поступок… И в каком страшном положении мы все оказались по их вине… Корабль поврежден и неуправляем. Никто не знает о состоянии лайнера. Никто не управляет такими внутренними процессами, как подача воздуха и воды. А нагрев жилых помещений? Я спокойна только за реактор…

— Воздух подается, — ответил я, вспомнив ощущаемые сильные потоки воздуха из скрытых за растительностью решеток вентиляции. — С водой тоже проблем не будет еще долго — ее полно вокруг.

Тут я не лукавил — в одном из встреченных почти по пути помещений мы набрали две сумки бутылок с водой, и там осталось в тысячу раз больше. Сколько таких складов на лайнере?

— Нагрев помещений?

— Я падения температуры не ощущаю, — успокоил я ее и как мог мягче улыбнулся высунувшимся из люка чумазым детским мордашкам.

На лицах крошки, в глазах испуг и любопытство, волосы всколочены, у двух из них тянутся тонкие поблескивающие золотые татуировки над левыми бровями.

— Возможно, пока все системы работают в заданном режиме, — согласилась со мной Лея, умело вскрывая один из планшетов и вынимая из слотов миниатюрный накопитель данных. — Но что будет через час? Через сутки? Сейчас я понимаю, насколько я рада твоему появлению здесь, Тим. По твоим словам, ты гросс…

— Я гросс, — вздохнул я. — Показать информацию на браскоме?

— Если не сложно. Буду благодарна…

Покорившись, я предъявил ей браском с выведенными на него тремя страницами информации обо мне, как о гроссе.

— Все это может быть подделано, — заявила она и прежде, чем я успел возразить, добавила: — Но я не вижу смысла в таком обмане с твоей стороны. Зачем бандиту и террористу прикидываться гроссом, если корабль уже в их руках, а лично я не представляю никакой ценности в информационном плане или в качестве объекта для обмена…

— Круто сказано, — хмыкнул я, отбрасывая один из выпотрошенных старомодных браскомов, что больше походил на средневековый рыцарский наруч.

— Ты прибыл до начала всех этих событий?

— Я был здесь до. Доставлял груз на «Гранд Че». Мы уже развернулись и уходили, когда с лайнера пришел сигнал бедствия. Мы вернулись. С помощью зонда я попал на корабль через носовую пробоину. Чуть осмотрелся. Поняв масштабы бедствия, связался со своим кораблем и отправил его к ближайшей космической станции с донесением. Прямо сейчас они транслируют сигнал бедствия, на максимальной скорости уходя отсюда.

— У тебя быстроходный корабль? Мощный передатчик?

— Нет по всем пунктам, — улыбнулся я. — Мы в процессе переоборудования и модернизации.

— Плохо… ты прибыл сюда на плохом корабле, Тим Градский, — заметила девушка и протянула мне пару вытащенных хардов. — Получается, ты один против всех?

Я покачал головой и грустно усмехнулся:

— Извини. Но я не неубиваемый герой из комиксов. У меня нет ни единого шанса справиться с этими ублюдками. А что хуже всего… у них ведь наверняка немало заложников…

— Почти половина пассажиров лайнера…

— И если я напортачу, то они попросту начнут убивать одного заложника за другим, пока я не выйду из укрытия и не подставлю лоб под чью-нибудь пулю. Честно говоря… мне вообще нечего делать на этом корабле, и я никак не могу повлиять на ситуацию.

— Тогда зачем ты…

— А вот зачем, — я указал глазами на наблюдающие за нами детские личики. — Если удастся помочь хотя бы нескольким детям или женщинам… да вообще любому из ни в чем неповинных пассажиров, то я буду считать мою цель здесь достигнутой. А все мои надежды возложены на мой корабль, что спешит к ближайшей космической станции.

— Ты альтруист? Готов отдать жизнь за незнакомку вроде меня?

— Отдавать жизнь я не собираюсь, — возразил я. —