— Но если есть Бог… ну, то есть с учетом того, что Бог есть, — исправился я, кусая губу от нерешительности. — То как же может действовать буддийская истина?

— А кто тебе сказал, что она действует? — заржал Астарот. — Мы же здесь стоим. И будем стоять, даже если эти человечишки заткнут свои уши и будут распевать «Тили-тили, трали-вали» во весь голос, игнорируя наше присутствие. И я, и ты запросто можем сейчас подойти к любому из них и отрастить на их задницах мухомор, а никакая мантра их не защитит.

— Значит, буддизм не работает, — подвел итог я.

— Конечно! Потому что буддизм — это «made in China», — продолжал веселиться герцог.

— In India… — автоматически поправил его я. — Буддизм was made in India.

— Ох, простите, я свой глобус забыл в Четвертом круге Ада, — отмахнулся Астарот. — Ну а если серьезно, то в жизни все с точностью до наоборот. Чтобы защититься от Зла, необходимо говорить о нем. Идти в суд, чтобы наказать преступника, рассказывать в новостях о коррупции, орать во все горло, если тебя убивают. А еще надо слышать Зло и то, что о нем говорят, чтобы быть в курсе его существования и понимать, что мир — не волшебный розовый пузырь, где проблемы происходят с кем-то другим. И, наконец, неплохо бы людям научиться видеть Зло, распознавая его под обликом высокой морали, патриотизма и еще Дьявол, чтоб у него хвост от холодов не ломило, знает чего. Только так со Злом можно бороться, дорогой мой Шальков, только так. Но мало кому нравится такой подход, ведь он требует усилий и храбрости, выражающейся в постоянном самосовершенствовании. Не зря же к трем обезьянкам, которые традиционно олицетворяют эту буддийскую мантру, редко когда добавляется четвертая мартышка. А ведь она есть!

— Четвертая? — удивился я, никогда прежде не зная об этом.

— Да… — скривился Астарот. — Это обезьянка «не делай зла». Офигенно важная обезьянка, ты не находишь, Антон? Но почему-то все про нее забывают сразу же, как приходит время брать откаты и отправлять бабушек в дома престарелых, чтобы освободить квартиру.

Демон замолчал, погрузившись в поисковую работу. В аккуратный пластиковый пакет он положил несколько обломков, закопченных и грязных. Их важность для расследования взрыва в ресторане осталась для меня загадкой.

Астарот не прекращал работу еще несколько часов. На Москву спускался вечер. Площадь вокруг развалин оцепила полиция, очевидно, стараниями оборотня в погонах, так что нам никто не мешал. Людей на тротуарах становилось меньше. В какой-то момент мимо нас начали скользить смутные тени и силуэты. Из-за углов на соседних улицах то и дело показывались горящие глаза и пасти, капающие слюной. Вся нечисть, выбравшаяся когда-то на Землю, теперь пыталась вернуться обратно в Ад, но не могла.

— Кто это? — отшатнулся я, когда сзади меня прошелестело что-то темное и бесформенное, издавая хлюпающие звуки, словно во рту у монстра была человеческая нога. — Барабашка какой-нибудь?

— Дворник из Мариуполя, — устало пояснил Астарот. — И все-то тебе нечисть всякая мерещится, а ведь только и побыл-то в Аду месяц, подумаешь. Где твоя машина?

— На Бронной, — отозвался я. — Только она одноместная.

— Не бойся, Шальков, к нашему приходу автомобиль уже станет лимузином на 12 человек, гарантирую, — без тени юмора в голосе заверил меня демон. Сжимая в руках с десяток пластиковых пакетов с образцами обломков «Макдональдса», которые его заинтересовали, Астарот направился к Большой Бронной улице.

Желтоватые и светло-коричневые дома вокруг нас стали серыми от вечерних сумерек. Вокруг зажигались фонари, делая вечернюю Москву похожей на сказочный город. Вот только позади меня еще виднелись остатки взрыва, вполне возможно, совершенного сумасшедшим террористом, вздумавшим устроить веселую жизнь всем обитателям Ада, а рядом со мной шел герцог Преисподней, и рога у него выбивались из-под холеной каштановой шевелюры. Нет, все-таки на сказку это мало было похоже, слишком уж мрачно все складывалось.

— Ну, и где «Эгоист»? — немного озадачено покосился на меня демон.

Я непонимающе вскинул брови и обвел глазами Большую Бронную улицу, ни на секунду не сомневаясь, что мы находились в том самом месте, где я припарковал «ламборджини». На Бронной ничего не изменилось, вот только парковочное место, которое мне с трудом удалось найти несколько часов назад, было занято не моим шикарным автомобилем, а «корытом» марки «Ока», выпущенным точно не позднее 1978 года. «Ока» была синей, точно такого же цвета, как и мой «Эгоист».

Только «Ока».

Словно в насмешку, на заднем стекле машины белыми буквами при помощи замазки было выведено «Lamborghini Egoista». В ужасе я обошел ее вокруг, отмечая, что даже номер у автомобиля такой же, как был у «ламборджини».

— М-м… а может быть так, что сначала у тебя тачка класса «люкс», а потом «Ока»? — в нерешительности уточнил я. Астарот удивленно проследил мой взгляд, понимание происходящего к нему пришло практически незамедлительно.

— В России, конечно, все может быть. У меня — нет, — ответил он, осторожно обходя «Оку» справа. — У тебя — только если я прикажу, но не настолько ты плохой АДвокат, чтобы вот так тебя наказывать. Мы же демоны, а не жестокие изверги какие-то…

Осторожно, словно опасаясь чего-то, мы с герцогом взялись за ручки дверей машины. Дверцы открылись со скрипом, готовые отвалиться, из салона донесся спертый запах давно ушедшей эпохи Советского Союза. Сидения внутри были протерты и порваны в нескольких местах. На одном из них я, к своему ужасу, заметил собственный кошелек: по привычке я носил его с собой даже после смерти, хотя денег в нем не было.

— Но это точно моя машина. Была, по крайней мере, моей, — вздох вырвался из моей груди. И без того не слишком веселое лицо Астарота помрачнело окончательно. — Я не знаю, что с ней произошло.

— Полезай внутрь, осмотри все внимательно, — приказал герцог. Дождавшись, пока я окажусь в салоне, он просунул голову внутрь, уставившись на меня. — Заметил что-нибудь странное?

— Самый обычный автомобиль, словно из советского фильма. Я даже не знал, что такие еще существуют. Сидения прогнулись, обогреватель не работает, на стекле крестик… — перечислял я, чувствуя, как мои колени упираются в коробку передач «Оки». — Откуда тут крестик?

Астарот сморщился, словно от зубной боли, и со вздохом отошел от машины подальше, определенно из-за присутствия маленького пластикового распятия на цепочке, болтавшегося на лобовом стекле «Оки». Его в моем «Эгоисте» точно не было.

— Потеряли машину, — сжав кулаки, возмущался демон, расхаживая вокруг «чемодана на колесиках». — Какой урод это сделал?

— Что сделал? — я чувствовал себя идиотом, во-первых, потому что не понимал, что происходит, а во-вторых, потому что уже пять минут сидел в «Оке». — Вам от креста поплохело?

— Да плевать мне на твой крест, до тех пор, пока я к нему не прикасаюсь, — сквозь зубы прошипел Астарот. — Некто испортил твой автомобиль, Шальков. Возложил распятие на порождение Зла, показав его истинное лицо всем верующим, дабы не заблуждались они насчет его уродливой природы.