— Ей нельзя знать правду, — добивает он меня окончательно.

— Но… но… — я пытаюсь сообразить, придумать, найти допустимый вариант. — Но ведь, можно просто сообщить, что со мной всё в порядке. Что я жива, в конце концов. Она же с ума сходит.

— А если будет думать, что ты жива, но неизвестно где находишься в вашем мире, не будет сходить?

Адамир поворачивает ко мне голову, рассматривая почти с научным интересом.

— Будет… но это же не одно и то же… — потеряно шепчу я. — Она будет знать, что я жива.

— И будет сидеть сложа руки? — вопросительно изгибает бровь мой собеседник.

А я поражённо закрываю глаза. Не будет она сидеть сложа руки. Кто угодно, но не Васька. Она мир верх тормашками перевернёт, но не сдастся и будет искать меня.

— Она в любом случае не опустит руки, — произношу и внезапно понимаю, что этим возможно навлекаю на сестру реальную угрозу. На что готовы куарды, чтобы сохранить свои тайны? Вспоминаются всякие ужасы о свидетелях, которые долго не живут. — Что ей грозит? Её…

Горло сжимает мучительный спазм. Мне становится так плохо, что окружающее начинает крениться, а сердце сбоит в ноющей от страха груди. Васенька моя. Неугомонная, прущая танком напролом Вася. Как же так… Что же теперь будет. Я даже не осознаю, что начинаю оседать на землю. Но меня тут же перехватывают сильные руки, встряхивая.

— Успокойся! — резко командует Рок. — Никто ей ничего не сделает.

— Обещаете? — с отчаянной мольбой заглядываю я в его чёрные глаза. Прошу, хватаясь за жилистые запястья. — Пожалуйста, Рок. Умоляю!

Он удивлённо моргает, прищуривается задумчиво.

— Обещаю, что с твоей сестрой ничего плохого не случится. Я подумаю, как передать ей послание. А ты подумай, как написать его так, чтобы она не искала тебя.

Это звучит почти нереальным. Но я мозг сломаю, лишь бы найти правильные слова для Васьки. Лишь бы она была в безопасности. Сглатывая набежавшие панические слёзы, я, как болванчик согласно киваю.

— Спасибо вам. Спасибо, — шепчу иступлённо.

— Пока не за что, — отмахивается мужчина.

На этом наша почти романтическая прогулка и вовсе себя исчерпала. Переживая о сестре, я больше не могла наслаждаться потрясающим видом, да и солнце село. Вокруг начали сгущаться сумерки. Рок в какой-то момент словно сжал что-то ладонями и между них сформировался светящийся шар, который куард подбросил вверх, чтобы тот плыл перед нами, освещая путь. И в льдистом мерцании такого необычного светильника повёл меня к замку.

Обратная дорога показалась намного длиннее, и к тому моменту, как мы закрыли за собой ту самую дверь, ведущую в сад, я уже порядком устала. По дороге заметила, как мужчина повёл головой, явно прислушиваясь к чему-то. Сдвинул сурово брови, играя желваками, разом превращаясь в того жуткого сурового типа, от которого у меня порой поджилки трясутся.

— Я зайду через полчаса, — сообщил Рок, провожая меня до самой комнаты. — Мне нужно уехать и времени задерживаться не будет, поэтому будь готова.

И прежде чем я успела ответить, удалился, оставляя меня растерянную у дверей моих покоев.

Наверное, получил сообщение от своих… куардов. Может Эмари поймали?

Так странно. Я в этом мире только четвёртый день, а со мной столько всего произошло, что в голове не помещается. И вот уже даже не знаю, чего ждать от этого нового дня. Хотя, с лестницы меня ронять больше некому. Тут Рок позаботился.

Вспомнив адамира, я невольно возвращаюсь мыслями во вчерашний день и очень стараюсь не воспринимать нашу совместную прогулку как свидание. И у меня очень плохо это получается. Потому что это «несвидание» было во стократ лучше и волнительней для меня, чем любое из тех свиданий, на которые мне доводилось ходить.

Тем сложнее мне помнить, что он заинтересован во мне, как в батарейке, и не особо скрывает это, что ничего хорошего между мной иномирянкой, беременной от кого-то другого и местным адамиром, для меня получиться не может. Помнить, что я должна сохранять голову трезвой и невлюблённой. Даже когда он прикасается ко мне и целует так, что здравый смысл благополучно машет мне ручкой. Даже, когда смотрит своими чёрными глазами прямо в душу. Даже когда его сила, которую я всё острее ощущаю, наполняет меня, заставляя хотеть чего-то большего. Это даже в мыслях выглядит двусмысленно, а ощущается и подавно так, будто он уже берёт моё тело, как ему вздумается, пускай и не физически.

Вот и вчера, аргументируя тем, что времени у него очень мало, он снова подпитывал моего ребёнка магией, лаская мой живот, самый низ, заставляя дрожать от желания, и при этом целовал меня снова, получая мою энергию взамен. Два в одном, так сказать. А я таяла, как озабоченная дурочка. И потом когда он спокойно себе ушёл, как ни в чём не бывало, заниматься своими срочными и важными делами, я ещё долго не могла уснуть из-за взбесившегося либидо. И тут впору бояться, что с такими энергетическими ежедневными процедурами я сама скоро начну к нему с непристойными предложениями приставать. И как тут быть, если отказаться от этих обменов я не могу и не имею права? Тут цена не моя гордость, а жизнь и здоровье моего ребёнка.

Перевернувшись на спину, потягиваюсь, и сажусь в кровати. Поднявшись, накидываю шелковый халат. Мне некуда спешить и это тоже странно и непривычно, но тут уж грех жаловаться. За окном солнце уже высоко. Время к обеду. Никто меня не будил. Даже Жозелин не пришла, что немного странно. Я уже успела привыкнуть к своей компаньонке, которая на самом деле, кажется, является личной помощницей адамира. Надеюсь, она просто занята. Страшно представить, что могло с нами обеими произойти, не явись Рок. Она ведь, не раздумывая бросилась меня спасать, рискуя собой. Это… неожиданно и странно. И я безмерно ей благодарна. О чем надо бы обязательно сказать.

Словно в ответ на мои мысли, слышу из гостиной звук открываемой двери и приближающиеся неспешные шаги. А спустя минуту в спальне является предмет моих размышлений.

— Вы проснулись, сьера?

— Доброе утро, Жозелин, — обернувшись, искренне улыбаюсь ей я. — Как ваше самочувствие?

Она бросает на меня удивлённый и немного растерянный взгляд. Выражение лица немного смягчается.

— Всё в порядке, сьера Соломия. Не беспокойтесь.

— Я хотела поблагодарить вас, — спешу выполнить своё намерение. Девушка открывает рот, чтобы что-то ответить, но я останавливаю её. Повинуясь порыву, беру за руку. — Я понимаю, что вы бросились меня спасать из преданности адамиру, а не от большой симпатии ко мне. Но всё равно. Благодарю, что сделали это и уберегли моего ребёнка.

Пару секунд она молчит, удивлённо рассматривая меня. А я внезапно начинаю, чувствовать удушающую пустоту, поглощающую все светлые чувства. Тоску, горькую и безнадёжную, пожирающую изнутри. И потерю. Безвозвратную. Лишающую смысла жизни. Дыхание спирает от неожиданности, и я хватаю ртом воздух, пытаясь не утонуть в этих непоятно откуда взявшихся чувствах.