он только что стоял. Никого. Она не успела придумать, что будет говорить тому, кто откроет ей дверь, и облегченно вздохнула, когда дверь открыл сам Том, помятый, с мутными глазами, сонный. Пепельные волосы торчали вверх слипшимися вихрами. И, несмотря на всю трагичность ситуации, Викки не могла не отметить, что Том по-прежнему такой же красивый.

– Нам нужна твоя помощь. Мне и Беа. Можно войти?

Его темные глаза еще больше потемнели.

– Полагаю, что да.

– Это не светский визит. У меня срочное дело.

Том иронично поднял брови, и его взгляд говорил яснее всяких слов. Глупая, истеричная девчонка. Выразительно вздохнув, Том сказал:

– Ладно. Но предупреждаю, я плохо переношу истерики с утра пораньше.

– Сейчас не так уж и рано.

В ответ Том лишь передернул плечами.

На самом деле Викки трудно было представить, чтобы он хорошо переносил истерики в любое другое время суток.

Том провел ее через внутренний дворик в комнату в задней части дома.

– Кофе? – взяв кофейник, спросил он, когда Викки села на жесткий деревянный стул. – Сейчас подогрею.

Викки покачала головой:

– Давай обойдемся без этого. Я пришла, чтобы…

– Так не пойдет, – перебил он Викки. – Ты как хочешь, а лично мне нужно срочно выпить кофе.

– Том, ради всего святого! Я пришла сообщить тебе, что Джимми мертв. – Она с трудом подавила рыдание; от жалости к Джимми у нее буквально разрывалось сердце.

Том нахмурился, однако на губах его играло некое подобие улыбки.

– Что? Это какая-то шутка?

– Естественно, нет. Если ты наконец сядешь, я тебе объясню.

Викки рассказала ему все. Рассказала, как Беа унесла альбом для эскизов, который они собирались вернуть, пробравшись в студию Сен-Лорана через сад соседнего дома. На какую-то долю секунды к Викки вернулся тот галопирующий страх, вновь ставший реальным. У нее пересохло во рту, и, прежде чем продолжить свое печальное повествование, она заставила себя проглотить ком в горле. После чего, справившись с нахлынувшими эмоциями, рассказала Тому, что, пока они с Беа прятались в саду, Патрис Калье прямо на их глазах хладнокровно застрелил Джимми.

Том в шоке уставился на девушку.

– Господи! Господи! – шептал он.

– Я знаю. – Она увидела, что у него еще больше расширились глаза, а лицо, несмотря на загар, побледнело. – Мне очень жаль.

Том молчал и только качал головой. И в этой тягостной тишине Викки чувствовала себя ужасно.

– Поверить не могу, – наконец проронил Том. – А ты уверена, что это был именно Джимми?

– Абсолютно уверена. Мне очень жаль.

Том был абсолютно убит горем. Он тяжело сглатывал, пытаясь сдержать слезы и взять себя в руки. А Викки не находила нужных слов, чтобы его утешить. Она не знала, как вести себя в подобной ситуации, и, глядя на душевные страдания Тома, тоже заплакала.

– Спасибо, что поставила меня в известность. – Том поднял глаза и печально улыбнулся. – Мне нужно сообщить его семье.

– А у тебя есть какие-нибудь идеи, почему его убили? – спросила Викки.

– Он обнаружил кучу компромата на правительство и спецслужбы Франции и Америки. Если все это станет достоянием гласности, у них будут неслабые проблемы.

– А что за компромат такой?

Том пристально посмотрел на Викки – похоже, прикидывая, стоит ли ей доверять, и в конце концов сказал:

– Он нашел доказательства, что в Париже они похитили и убили активиста Бен-Барку, а также несколько человек, названных поименно, уже здесь, в Марокко. Джимми собирался опубликовать этот разоблачительный материал. Это могло вызвать эпический скандал. – Голос Тома дрогнул, но он справился и продолжил: – И в результате они заставили его навсегда замолчать.

Викки смахнула навернувшиеся на глаза слезы:

– На кого работал Патрис Калье?

– Не знаю. К нам в квартиру вчера кто-то вломился.

– А ты сообщил в полицию?

Том горько рассмеялся:

– Бесполезно. Мы думаем, местную полицию контролируют спецслужбы Франции.

– Грабители что-нибудь у вас взяли?

– Бумаги Джимми.

– Дело в том, что Патрис, возможно, видел нас в том самом саду. Мы точно не знаем. Он вышел на террасу, все указывало на то, что он действительно нас видел, но тут замяукала кошка, и Патрис вместе с подельником покинули дом, забрав с собой тело Джимми.

Том в ужасе уставился на Викки:

– Вам нельзя оставаться в Марракеше.

– Мы пытались попасть на самолет, но из-за чемпионата мира по футболу все билеты распроданы. Поэтому мне нужно срочно добраться до касбы, где живет моя бабушка. Она нам поможет.

– Ну и как ты туда доберешься? – прищурился Том.

– Я думала… ну… может, ты нас туда отвезешь? – промямлила Викки.

Том тяжело вздохнул, понуро опустив плечи. В комнате повисло тяжелое молчание. Ну и как быть, если он откажется? В результате Викки поинтересовалась, на ходу ли «ситроен».

– Двигатель работает, – ответил Том. – Автомобиль более или менее на ходу, но требуются кузовные работы.

– Ну и?..

– Калье определенно следит за моей квартирой. Более того, он наверняка засек твой приход сюда. Мы могли бы встретиться у гаража. Я объясню, как вам туда добраться. Что касается меня, здесь имеется черный ход, и я сумею уйти незаметно.

– Сейчас? Мы можем отправиться в путь прямо сейчас?

– К сожалению, нет. Мы уедем из города завтра с утра пораньше, еще до восхода солнца. А пока, что бы ни случилось, не выходите из дому. Я договорюсь с хозяином гаража. Он наш человек. Он заправит автомобиль и оставит его там, где я смогу его забрать. У меня есть запасные ключи.

– Спасибо, – прошептала Викки.

Том выглядел неестественно возбужденным, хотя и старался этого не демонстрировать. Викки хотелось броситься ему на шею. Какое счастье, что он оказался не тем высокомерным сухарем, каким запомнился ей после второй встречи! На самом деле он был из числа тех людей, чей настоящий характер скрывался под маской сдержанности. Возможно, слишком погруженный в себя. Именно так и сказал тогда Джимми. Ой, Джимми! Мне ужасно жаль, что все так плохо закончилось! Но его верный друг Том наверняка не оставит в беде двух беспомощных девушек. Хотя в глубине души Викки сомневалась, что он или кто-либо другой сможет противостоять такому хладнокровному убийце, как Патрис Калье.

Глава 18

В тот вечер кузины почти ничего не ели, но выпили сладкого мятного чая. Когда пришло время ложиться спать, Викки, неохотно прикрутив масляные лампы, долго лежала в темноте с широко открытыми глазами, не в силах справиться со смятением чувств. Ну а во сне ее воспаленный мозг терзали ночные кошмары, принявшие поистине библейские масштабы: к мрачным небесам взмывали красные и оранжевые языки пламени, улицы заволокло черным