Ренат вскочил и зашагал по залу для медитаций. Он давно не жег сандаловые угли в курильнице, но запах въелся в мебель и стены. Здесь все пропиталось сандалом. Этот приторный аромат напомнил Ренату знакомство с Ларисой в клубе.

— Ты же не бросишь меня? — обронил он в пустоту, которая казалась ему пустыней. — Без тебя я снова буду одинок среди множества женщин. Я понял, что мне нужна только ты!

Их отношения были не похожи на то, что они переживали до того. Лариса неспроста появилась в его судьбе.

Ренату как будто не хватало воздуха, он открыл окно и высунулся наружу. Из Кузьминского парка тянуло свежестью и палой листвой. Август уже носил в себе осень, ее первые приметы проступали желтизной в кронах деревьев, как едва заметная седина проступает в волосах зрелого человека.

Ренат глубоко дышал. Чертова игра засела у него в уме. Уссурийские охотники, комиссары, белогвардейцы, колдуны, ламы и японские разведчики — все смешалось в его воспаленном мозгу…

* * *

Уссурийск

Ирина шарахнулась от темной тени, попятилась, налетела спиной на ствол яблони и обмякла. Проезжающая мимо машина на миг осветила фарами фигуру девушки, которую она приняла за призрак.

— Катя?! Что ты здесь делаешь?

— Как ты меня напугала! — взвизгнула подруга. — Идиотка! Ты нарочно подкралась?

— Я не подкрадывалась… я…

Катя не дослушала, бросилась прочь и выскочила за калитку. Ириша побежала следом.

— Да постой же ты!.. Не бойся!..

Катя летела впереди, сверкая пятками. На повороте подруга догнала ее и схватила за руку.

— Зачем ты заглядывала в окна Сазонова?

— Пусти, — огрызнулась Катя. — Вцепилась, словно клещами!

— Говори, не то я тебя сдам в полицию…

— Совсем рехнулась? Я ничего не сделала. Просто смотрела! Это преступление? — Катя дернулась, не смогла вырваться и захныкала. — Дура ты, Ирка… Чего пристала? Я шла мимо, увидела свет в окнах, решила выяснить, кто в доме шарится… Сазонов-то умер, а окна светятся…

— И ты подумала, что это я?

— А кто еще? Ключи у тебя есть…

— Они были у меня, — покачала головой Ириша. — Но я их отдала.

— Кому?

— Наследнице Виктора Петровича. Она приехала навестить его, но в живых не застала.

— Может, это воровка? Ты у нее документы проверила?

— Конечно. Это Лариса Курбатова, как в завещании написано.

— Все равно, не надо было ключи отдавать. Кто тебя просил?

— Ой, Катюха, жадность до добра не доводит.

— При чем тут жадность?

— Значит, ты хотела меня на чистую воду вывести? — догадалась Ириша. — Вот оно как! А я тебе верила…

— Дура ты, Ирка, — повторила подруга, не оставляя попыток вырваться. — Речь идет о золоте, а ты клювом щелкаешь! Надо было сначала самим все перерыть!

— С металлоискателем?

— Хоть бы и так… Золото на дороге не валяется. Не могла старикана окрутить и выведать у него, где клад?

— Не могла. Он больной был, нервный. И вообще, откуда у него золото?

— Ты мне зубы не заговаривай, — процедила Катя. — Как сама-то в саду очутилась? Следила за законной наследницей?

— У меня на душе кошки скребут, — призналась Ирина. — Кто эта Курбатова Виктору Петровичу?.. Никто!

— А всё ей досталось!

— Да пусть подавится. Мне человека жалко. Жил бобылем… и умер в одиночестве. Даже меня рядом не было! Я попрощаться с ним пришла… прощения попросить.

— За что?

— Не знаю. Есть моя вина, я чувствую…

Кате стало зябко. Ветер забрался ей под футболку, кожа покрылась мурашками.

— Как же ты с ним прощаться собралась, если он в морге?

— Говорят, дух покойника несколько дней не покидает своего жилища. Поэтому зеркала тканью завешивают. Чтобы мертвый в них не отразился…

— А то, что будет?

— Нехорошо это, — дрожащим шепотом ответила Ирина. — Нельзя.

— Ты зеркала в доме завесила?

— В том-то и дело, что нет. Забыла! Из головы вылетело. Меня долго допрашивали, потом я документы бегала оформлять. Виктор Петрович загодя деньги оставил на такой случай. Я ему пообещала, что все сделаю, как положено.

— Наследница-то аккурат к похоронам пожаловала, — съязвила Катя. — Почуяла добычу и прискакала. Ни стыда, ни совести! Приберет чужое добро к рукам, а нам с тобой — шиш!

Ирина промолчала. Ее коробило от Катиной правоты.

— Почему одним надо всё зубами выгрызать, а другим манна с небес падает? — не унималась та. — Сколько ты возилась с Сазоновым, и он тебе ничего не оставил. Ничегошеньки!

— Прекрати.

— Нам с тобой никто не подарит, Ир. Понимаешь? Эта Курбатова не заслужила наследства.

— Что ты в окно видела? — невпопад спросила Ирина. — Что эта фифа там делает?

— Бродит по комнате. Фотографии достала…

— Которые Сазонов в коробке хранил? Он любил фотографии перебирать. Сядет, бывало, и смотрит, смотрит…

— Странно, что он за всю жизнь не женился. Не говорил, почему один куковал?

— Я его об этом не спрашивала.

— Типа тебе не интересно, — усмехнулась Катя. — Ты же у нас правильная, воспитанная. В душу не лезешь, любопытства не проявляешь. А что за фотки у Сазонова?

— Обыкновенные, черно-белые… цветных совсем мало. Армейские еще, потом с работы… Охотничьи трофеи засняты, пикники в лесу. Ничего особенного.

— Он тебе показывал?

— Иногда. От скуки.

— Неужели, Сазонов никаких намеков на золото не делал? Ни разочка не проболтался? В бреду, к примеру… или во сне?

— Какие намеки, Кать? Он же себе не враг!

— Может, мы с тобой про золото придумали? Воображение у нас богатое.

— Это точно…

Ларису сморил сон. Она внезапно провалилась в гулкую черноту и… очнулась в доме Ильи.

— Ты живой? — обрадовалась она.

Молодой человек привлек ее к себе и поцеловал в губы. Блаженство растеклось по ее венам и вскружило голову.

— Мне нужна только ты! — прошептал он, прижимая ее к своему сердцу. Лариса ощущала, как оно бьется в унисон с ее пульсом. — Я так долго искал тебя, дорогая… Теперь нас ничто не разлучит…

«У меня уже есть мужчина, Ренат, — спохватилась Лариса. — У меня уже есть…»