Две недели спустя Элли ехала по дороге к ранчо Тайлера. И, как всегда, перед ее глазами стоял Джон; она никогда не забудет выражение его лица в тот момент, когда она рассказала ему про Дэвида. Тогда она ничего не поняла. Не поняла, почему он так разозлился. Почему так стремительно сбежал. Не поняла она и себя — как она могла позволить ему сбежать. Она просто стояла и смотрела, как он уходит.

Но теперь она все поняла. Она поняла, почему он не появляется с того дня. Он не злился, ему было невыносимо больно.

И это открыло ей глаза на многое. Она не должна была причинить ему боль.

Он хотел казаться донжуаном, беспечным плейбоем, страшившимся серьезных отношений. Джей Ти предпочитал развлечения без обязательств и последствий и никогда не смешивал чувства и секс.

Но он лгал. Он испытывал чувства к ней. Те же чувства, что и она испытывала к нему, но боялся признаться себе в этом.

Элли не знала, почему ему так сложно позволить себе испытать настоящее серьезное чувство, но она хотела хотя бы попытаться узнать это.

Ее руки не дрожали, когда она повернула к ранчо, а решимость сказать ему, что она чувствует, была твердой, как никогда.

Выйдя из машины, она сразу же заметила его в загоне для лошадей, и ее решимость сменилась волнением и неуверенностью.

Здесь она была на чужой территории и сильно рисковала.

Набрав в легкие воздуха, Эллисон направилась к нему. Элли точно знала, что он заметил ее. Однако Джон не сделал никакой попытки поприветствовать ее. Он продолжал объезжать молодую кобылу, которая никак не демонстрировала свой норов.

— По-моему, ей это даже нравится, — сказала Элли, чтобы с чего-то начать разговор. Летний зной в эту минуту казался ей арктическим холодом.

Ответом ей было только тихое:

— Ну, девочка. — Он продолжал погонять лошадь, не обращая на Элли никакого внимания.

Шляпа закрывала его лицо, когда он слез с лошади и открыл ворота. Джон повел кобылу к пастбищу, а Элли последовала за ним.

— Я скучала по тебе.

— Я был занят, — отрезал он.

— У меня тоже было много дел. Нам надо поговорить.

Джон ничего не ответил, только отпустил поводья и хлопнул кобылу по крупу, что означало, что она может пастись теперь и сама.

Кобылка рванула прочь, радостным ржанием приветствуя своих подруг, пасущихся у холма.

Эта мирная картина резко контрастировала с бурей эмоций, овладевших Элли перед предстоящим нелегким объяснением с этим упрямым ковбоем.

— Я не рассказала тебе о Дэвиде, потому что не хотела, чтобы ты знал, — сказала она без преамбулы. — И еще потому, что мне казалось, я предам его память, если заговорю с тобой о нем.

Джон снова ничего не сказал, но и сбежать не пытался.

— Мы вместе выросли — наши семьи жили по соседству. Дэвид всю жизнь был моим лучшим другом. И я любила его.

Руки Джона сжались в кулаки, он уставился на траву под ногами, не удостаивая ее взглядом. Но теперь ей было известно, что означают эти жесты. Он всей своей позой давал понять, что ему все равно. Но на самом деле ему было не безразлично, что она сейчас скажет. Он весь напрягся в ожидании этого, хотя изо всех сил пытался скрыть свое состояние.

— Это была мечта Дэвида — переехать на запад. В горы. Вот почему я здесь. Это мечта Дэвида привела меня к тебе, — добавила она, надеясь, что он слушает.

Ее слова вызвали тягостную реакцию. Джон поднял на нее полные муки и сомнений глаза.

— Я не хотела, чтобы это случилось, не хотела заводить с тобой роман. Я чувствовала, что предаю Дэвида, что теряю любовь, которая нас соединяла.

Мускул на его щеке дрогнул. Джон повернулся, чтобы уйти.

Элли остановила его.

— Не уходи. Выслушай меня. Я говорю все это, чтобы ты понял, как нелегко мне далось решение быть с тобой. Я чувствовала себя виноватой, что позволила себе увлечься тобой, в то время как я люблю другого. А для меня отношения без любви всегда были немыслимы.

Джон снова рванулся, но она схватила его за руку:

— Дай мне закончить, Джон. Это правда. Я не могла бы встречаться с тобой, если бы любила другого мужчину. Я не могу быть с мужчиной, которого не люблю.

Она ждала, пока он поймет, что именно она отважилась ему сказать. Две недели потребовалось ей, чтобы решиться на это.

— Вот почему я знаю теперь, что люблю тебя.

Он очень медленно повернул голову и посмотрел на нее.

— Я люблю тебя, — повторила она. — Я не смогла бы ответить тебе взаимностью и впустить тебя в свой дом, если бы не любила.

Повисшая тишина и ожидание развязки стали зловещими и просто невыносимыми.

— Ты этого не предполагал? — спросила Эллисон, не выдержав напряжения. — Я тоже, если это тебя утешит.

Казалось, Джон готов сбежать в любую секунду. На его лице было написано, что он хотел бы сейчас быть где угодно, но только не здесь.

Ее признание его определенно не осчастливило.

— Я не знаю, что сказать на это, — наконец выдавил он из себя.

Ну что же, все оказалось еще сложнее, чем она предполагала. Но сейчас ей просто необходимо узнать, какие чувства испытывает к ней Джон. Но, похоже, даже если он и влюблен в нее, то никогда этот упрямый ковбой в этом не признается. Ни ей, ни себе. И это было чертовски большим препятствием.

— Твое лицо красноречивей слов, — сказала Элли с грустной улыбкой. — Не переживай. Все в порядке. Я не ждала от тебя ответного признания.

— Ты должна была, — сказал он с паникой в глазах. — Ты заслуживаешь этого.

— Ты был со мной честен с самого начала. Ты сразу сказал, что не ищешь серьезных отношений. Но я ищу. И именно ты дал мне это понять. И я тебе благодарна за это, — вздохнула она. — Прощай, Джон. Не волнуйся. Со мной все будет в порядке. Сандаун — маленький город, и мы будем часто сталкиваться, но я уверена, что все будет в рамках приличия. Однако тебе лучше подыскать другого ветеринара.

И с этими словами она ушла.

Все кончено.

И все же жизнь продолжалась. Элли знала это лучше других. Она знала также, каково это — терять того, кого любишь, терять навсегда.

Он чувствовал облегчение оттого, что все закончилось. Всю следующую неделю Джон убеждал себя, что даже к лучшему, что они с Элли объяснились. И хотя обычно он выступал инициатором разрыва отношений, когда женщина показывала, что хочет большего, чем он в состоянии ей дать, он даже был рад, что с Элли этого не произошло. Когда Джон сообщал очередной подруге, что уходит, она, как правило, ударялась в истерику, кричала, обзывала его, бросалась вещами. Но никогда ни одна женщина не уходила от него после того, как призналась ему в любви.