Несмотря на кажущуюся молодость, ей было более ста лет.

Всю жизнь она не расставалась со своим огнедубом, проросшим из огненного желудя в тот самый год, когда она появилась на свет. Она росла вместе с ним, как это в обычае у гамадриад; она защищала дерево, а дерево защищало ее. Затем поблизости появилась людская деревня, и ее жители вознамерились срубить огнедуб, чтобы построить пожарную каланчу. Древесина огнедуба чрезвычайно огнеупорна, пояснила дриада; собственный его огонь – это что-то вроде огней Святого Эльма, иллюзия, придающая дереву особую красоту и отпугивающая вредных насекомых-древоточцев, за исключением жуков-пожарных. Напрасно дриада говорила, что гибель дерева станет гибелью и для нее, – деревне требовалась древесина. А потому Огняна воспользовалась магией полной луны, чтобы создать лунатическую завесу, скрывшую дерево от людских глаз. Но завеса продержится всего несколько дней, она истончается по мере того, как убывает луна, и к новолунию дерево снова станет видимым. Так что она, дриада, должна завершить свою миссию до новолуния.

– Но чем тебе поможет путешествие в замок Ругна? – поинтересовалась Джон. – Ведь они там наверняка тоже рубят деревья!

– Там король! – ответила Огняна. – Насколько я понимаю, он защитник всех обитателей Ксанфа. Он охраняет редкие деревья.

– Это верно, – подтвердил Загремел. – И редких монстров он тоже охраняет. – И тут он впервые осознал, что, возможно, в этом-то и причина терпимости короля Трента к огрской семье, поселившейся в окрестностях замка, – они были редкими образчиками дикой природы. – Он всегда старается сохранить Ксанф таким, какой он есть.

Дриада с любопытством посмотрела на него: – Ты говоришь совсем не как огр!

– Он забрел в интеллектуальные дебри, – пояснила Танди, – и заработал проклятие косящих глаз.

– Как ты можешь жить без своего дерева? – спросила сирена. – Я думала, ни одна гамадриада не может покинуть дерево более чем на миг.

– Я и сама так думала, – ответила Огняна. – Но когда моему дереву угрожала смерть, отчаяние придало мне сверхъестественную силу. Для моего дерева я должна сделать все, что могу. Но все же я чувствую себя чудовищно беззащитной. Дерево – моя душа.

Танди и Загремел подпрыгнули. Это слишком близко касалось их обоих, чтобы они могли сохранять спокойствие. Нелегко жить в разлуке с собственной душой.

– Мне знакомо это чувство, – откликнулась сирена. – Всю мою жизнь я прожила в одном озере. Но внезапно я поняла, что для одинокой русалки это слишком тоскливое место. Поэтому я ищу себе озеро получше. Но по тому озеру я тоскую; в нем прошла моя жизнь, оно знает и помнит то же, что знаю и помню я, и, быть может, оно тоже тоскует по мне...

– А как ты узнаешь, что новое озеро больше подходит тебе? – поинтересовалась Огняна.

– Если там окажется подходящий никс, тоскливо не будет.

Дриада вспыхнула, на мгновение сделавшись удивительно похожей на свое дерево: – О-о...

– Тебе сотня лет – и ты никогда не имела дела с мужчинами? – удивилась Танди.

– Ну, я же дриада, в конце концов, – попыталась оправдаться Огняна. – Мы не часто общаемся с мужчинами, все больше с деревьями...

– А что, у тебя уже был опыт? – поинтересовалась сирена у Танди.

– Да, один демон... Он... – настал черед покраснеть Танди. – Я предпочла бы не говорить об этом. Как бы то ни было, мой отец – человек.

– Как и большинство отцов, – откликнулась сирена.

– Исключая моего, – возразил Загремел. – Мой отец – огр.

Сирена не обратила на его замечание никакого внимания: – Я унаследовала от отца человеческие ноги, а от матери – русалочий хвост. Моя мать была не совсем женщиной – в человеческом понимании, я имею в виду, – но мой отец был человеком и настоящим мужчиной.

– Ты хочешь сказать, мужчины людского племени действительно... э-э... водились с женщинами-русалками? – спросила Танди.

– Мужчины человеческого племени водятся с любой женщиной, которую сумеют поймать, – с кривой улыбкой ответила сирена. – Насколько я понимаю, мою мать оказалось не так сложно поймать, тем более что отец был весьма привлекательным мужчиной. Но ему пришлось оставить нас, когда родилась моя сестра горгона.

Помолчав, Огняна продолжила свой рассказ: – Итак, если мне удастся поговорить с королем и убедить его спасти мое дерево, все уладится.

– А как же другие деревья? – поинтересовалась Джон.

Дриада растерялась:

– Другие деревья?

– Да, те, которые рубят жители деревни. Может, у них и нет дриад, которые могли бы за них заступиться, но это еще не значит, что они заслуживают уничтожения!

– Я об этом не думала, – призналась Огняна. – Наверное, надо будет и за них замолвить словечко в замке Ругна. Было бы неплохо организовать движение в защиту деревьев.

Они удобно устроились в ветвях и приготовились ко сну. Загремел прилег на поляне под деревьями, его-то уж никто не решится потревожить. У его головы находился текучий ствол водяного дуба, который выбрала для ночлега Огняна; он случайно подслушал приглушенные всхлипывания гамадриады. По-видимому, разлука с любимым деревом имела для нее более серьезные последствия, чем могло показаться днем, а опасность, угрожавшая этому дереву, вовсе не была для нее абстрактной угрозой. Загремел надеялся, что отыщет способ помочь ей, даже если для этого ему самому придется встать на страже у ее дерева – в буквальном смысле слова. Но он не знал, сколько это может продлиться. Он не хотел слишком откладывать выполнение своей миссии, чтобы не успело истечь время, назначенное в ответе доброго волшебника. И оставалась еще проблема залога у того гроба из гипнотыквы. Залога его души. Что бы он ни делал, это надо было завершить в течение трех месяцев. Он уже сейчас чувствовал себя не совсем хорошо, так, словно утратил частицу своей души, а вместе с ней и своей силы.

На следующий день маленький отряд в полном составе продолжил свой путь на север. Рельеф стал ровнее, но неприятности все еще случались. Танди забрела прямо в куст душицы, и Загремелу пришлось с корнем вырвать все растение, прежде чем оно успело задушить девушку своими побегами. Чуть позже они встретили чернобыльник, чьи ветви походили на странные угловатые конструкции, – он буквально гудел от переполнявшей его энергии. Горе тому существу, которое подойдет к нему слишком близко.

Около полудня они набрели на овощное дерево, с ветвей которого свисали прекрасные зрелые кабачки, бобы, морковь, помидоры и турнепс. Здесь было все, что нужно для отменного салата! Но когда Загремел подошел к дереву, Танди начала нервничать.

– Я чувствую запах крысы, – сказала она, принюхиваясь. – В пещерах, где я жила, много больших крыс, и мне хорошо знаком их запах. Он всегда предвещает неприятности.

Загремел тоже принюхался. И верно, в воздухе витал слабый крысиный запах. Но что им здесь делать?