– Он дал мне ответ на этот вопрос.

– Алиса-Алиса, этот ответ не может проглотить никто, кроме моей наивной дочери! Он глуп и недостоверен, но ты не даешь себе труда об этом задуматься.

– Мама, я люблю этого человека и мне не о чем задумываться! – закричала я. – Ты ведь всегда меня понимала…

– Я и сейчас тебя понимаю, – примирительно улыбнулась мама, – просто мне не хочется, чтобы ты наделала глупостей.

Забросив маму на работу (у нее был вечерний прием), я отправилась обратно в агентство. И, подъезжая к своему офису, опять заметила серые «Жигули» и с изумлением поняла, что за мной следят.

А вдруг я, как Иллария, умом тронулась? – размышляла я. Кто может за мной следить, кому я нужна?

Ответ на этот вопрос я обдумывала и весь вечер дома. Слежка меня немного тревожила, поскольку не укладывалась ни в какие привычные рамки. Уже засыпая, я подумала, что ее мог организовать ревнивый Павел, и сквозь сон рассмеялась от облегчения. Вот ведь герой-любовник! Не может смириться с тем, что в моей жизни появился другой мужчина. Завтра же позвоню ему на работу и выскажу все, что об этом думаю. Но назавтра серая «девятка» исчезла из моей жизни, как будто ее и не было. Я утвердилась в мысли, что это проделки Павла, но звонить ему не стала. В конце концов, человек сам осознал, что он не прав.

В среду, не успела я заявиться на работу, как на пороге моего кабинета возникла менеджер Иришка, как кобра, раздувающая капюшон.

– Алиса Михайловна, я больше не могу! – гневно начала она. – Освободите вы меня от этой вашей ненормальной! Она мне всех клиентов изведет.

Как оказалось, речь идет о Лоре. Ее начавшийся роман с инженером Барулиным тоже закончился плачевно. Для инженера, разумеется. С первого же свидания моя чудаковатая одноклассница заявила, что любит прогулки на свежем воздухе. Почти полтора часа они бродили по парку и беседовали о породах собак. Все бы ничего, но, как вы помните, в выходные погода испортилась.

В субботу во время любования Волгой Барулин подхватил насморк, а после воскресной поездки в лес и вообще загремел в больницу с воспалением легких. Полчаса назад он, кашляя и задыхаясь, позвонил Иришке, чтобы отказаться от дальнейших свиданий с Лорой. А заодно и от услуг нашего агентства.

– Он сказал, что ему теперь понадобятся деньги на лечение, – чуть не плача, сказала Иришка. – Я позвонила этой вашей идиотке, ой, простите, Алиса Михайловна, вашей однокласснице, а она сказала, что такие дохляки, которые простужаются от малейшего ветерка, ей и даром не нужны. И что мне теперь прикажете делать?

– Не расстраивайся, Ириш, – я похлопала свою сотрудницу по руке. – Я сама за нее возьмусь. Согласись, чем сложнее случай, тем интереснее. В конце концов, найти ей мужа – вопрос нашего престижа.

Иришка согласилась, но скорее просто для вида. Я поняла, что Лора с ее выкрутасами уже сидит у нее в печенках. Я бы, может, нашла, что сказать в Лорино оправдание, но дверь кабинета распахнулась и на пороге возник букет. Вернее, это был даже не букет, а Букет. С большой буквы. Он занимал весь дверной проем и распространял одуряющий запах.

Цветочное великолепие протиснулось внутрь, и за ним в виде прицепа появился Евгений Николаевич Шаповалов собственной персоной. Иришка, восторженно пискнув, выпорхнула за дверь.

Все-таки в богатых мужчинах есть особый шик. Согласитесь, что костюм за две тысячи баксов внешне сильно отличается от шедевра портняжного искусства фабрики «Москвошвея». В итальянской двойке (подозреваю, что штучной работы), в умопомрачительном галстуке с бриллиантовой булавкой, ботинках из крокодиловой кожи и золотом «Роллексе» на запястье невысокий, немного тучный Шаповалов выглядел очень представительно. Я прямо залюбовалась.

Впрочем, я тоже выглядела на все сто: на мне были черные брючки от Версаче, кашемировая водолазка, купленная в прошлом году в Лондоне на распродаже «Прада», такая скромная, что ее пятизначная цена бросалась в глаза за сто метров, и простенькая цепочка датской фирмы «Пилгрим» – бижутерный писк этого сезона. На ногах у меня красовались новые туфли от Маноло Бланик.

У меня они есть всех цветов. А началось все года два назад с того, что Инка, одевавшаяся в то время на журналистскую зарплату исключительно в «Детском мире» и только что открывшая для себя такое модное чудо, как секонд-хенд, с небывалым апломбом заявила:

– Алиса, ты должна купить себе джинсы «Труссарди»!

– Что значит должна? – удивилась я.

– То и значит. В жизни каждой женщины должны быть джинсы «Труссарди» и туфли от Маноло Бланик, так что давай, соответствуй!

– Но ты же без них как-то живешь? – съязвила я.

– Так то я, – парировала Инка. – И вообще, у меня все еще впереди. А ты давай, двигай в магазин. Тебе средства позволяют.

Под Инкиным напором я выбралась в модный бутик и купила свои первые «Труссарди». Оказалось, что они жутко удобные, поэтому вопрос, какой марки должны быть остальные мои джинсы, как-то больше никогда не вставал.

Когда же в Москве я обнаружила туфли от Маноло, то, помня позитивный опыт с «Труссарди», решилась потратить на них семьсот баксов. Туфли оказались потрясающими, потому-то теперь у меня их небольшая коллекция. Больше только у самой Инки. Оно и понятно. В Гошином торговом центре по ее настоянию открыт обувной бутик. Впрочем, я непозволительно отвлеклась, как оно всегда бывает, когда речь заходит о нарядах. Это мое слабое место.

Шаповалов торжественно вручил мне свой неописуемый букет, и я кликнула Леночку, чтобы она принесла ведро с водой. В вазу этот шедевр флористического искусства не влезал. Когда суматоха вокруг букета улеглась, кофе был принесен, коньяк разлит и мы наконец-то остались вдвоем, гость вынул из кармана небольшую, обитую бархатом коробочку. От нехорошего предчувствия у меня засосало под ложечкой.

В коробочке лежало дивной красоты кольцо. Неправильной формы бриллиант размером с горошину переливался в электрическом свете, вспыхивая и мерцая.

– Алиса Михайловна, – тихо сказал Шаповалов, держа это чудо у меня перед глазами, – я хочу, чтобы вы стали моей женой.

Второе предложение руки и сердца за месяц – это сильно! Да, Стрельцова, признайся, что сама от себя не ожидала такой прыти. Мне, конечно, приятно, но перспектива во второй раз объяснять, что я люблю другого, не вселила в меня оптимизма. Такая мотивация, как подсказало предыдущее объяснение, до мужчин плохо доходит.

– Евгений Николаевич, – решительно произнесла я. – Вы ведь меня совсем не знаете, а уже хотите на мне жениться. А вдруг у меня дурной характер или я отвратительно готовлю?

– Я знаю достаточно, чтобы понять, что вы мне подходите, – замотал головой Шаповалов. – У вас чудесный характер, легкий и покладистый. А что касается готовки, то у вас не будет нужды стоять у плиты. С этим отлично справится мой повар.

– Мне очень приятна ваша оценка моей скромной персоны, но я все равно не смогу выйти за вас замуж. В моей жизни есть человек, рядом с которым я хочу быть. Это ни в коем случае не умаляет ваших достоинств, и мне приятна мысль, что вы сочли меня достойной такого человека, как вы, но я несвободна.