Я расстроилась ужасно. Из двух недель счастья подлый работодатель Петровича крал у меня дней десять, да еще вдобавок с двумя выходными. Мой любимый внимательно посмотрел на меня:

– Алиса, я тебе обещаю, что вернусь из этой командировки и мы будем вместе. И еще. Я не говорил, что я тебя люблю?

На этих словах я, заплакав, закрыла лицо ладошками, но Петрович отвел мои руки, внимательно посмотрел мне в глаза и крепко поцеловал в губы.

– Я очень люблю тебя, Алиса, – повторил он. – Я выполню свою работу, и у нас все будет хорошо.

Я позвонила маме и попросила переночевать с Сережкой. Мы с Петровичем поехали к нему, в его маленькую квартиру. Я была там впервые, но меня не смущали ни старые обои, ни одежда, которая вместо шкафа висела на вбитых в стену гвоздях. Меня волновало только то, что завтра человек, которого я люблю и который, о боже, любит меня, уезжает на целую неделю. Мне нужно было с ним хорошенечко попрощаться. И честное слово, я отдала ему все, на что была способна.

Никогда нельзя распускаться. Надо всегда быть в форме. Нельзя показываться в плохом состоянии. Особенно родным и близким. Они пугаются. А враги, наоборот, испытывают счастье. Поэтому, что бы ни происходило, обязательно нужно думать о том, как ты выглядишь.

Коко Шанель

Назавтра испортилась погода. Столбик термометра злорадно показывал плюс два, в лицо летел мокрый снег. И это семнадцатого мая… На улице было так же гнусно, как у меня на душе. Петрович уехал в командировку. Завтра улетал Сережка. Мне предстояли одинокие вечера. Я как раз закончила укладывать вещи, когда раздался телефонный звонок.

Это был Шаповалов, который снова приглашал на ближайшие выходные к себе на дачу.

– Можете взять с собой подругу, Алиса Михайловна, – рокотал голос в трубке. – Я понимаю вашу щепетильность, поэтому не настаиваю, чтобы вы ехали ко мне одна. Мы прекрасно проведем время.

Я подумала, подумала, подумала… и согласилась. Предстоящее одиночество меня не радовало, а так – хоть какое-то разнообразие в жизни.

– Вам не нужна моя помощь, Алиса Михайловна? – спросил Шаповалов, когда мы договорились о поездке.

Я снова немножко подумала, набралась наглости и попросила отвезти завтра Сережку и Илларию в аэропорт. Лишние четыре часа в компании с бывшей свекровью оптимизма мне не прибавят, да и на дорогах скользко. Шаповалов с энтузиазмом согласился оказать мне такую услугу, и мы договорились, что в девять часов к моему дому подъедет машина с шофером.

– Надеюсь, это будет не лимузин, – уточнила я, представив себе шок Илларии.

– Нет, – засмеялся мой собеседник. – Лимузин нужен, чтобы возить прекрасных женщин по ночным клубам. А для путешествующей бабушки с внуком подойдет хороший безопасный джип.

Сережка к такой идее отнесся с восторгом. Он весь вечер пытал меня маркой джипа и клялся, что совершенно не обижается, что я не поеду его провожать.

– Я ведь понимаю, что бабушка способна довести до белого каления кого угодно, – резонно заметил мой сын. – Да и я не буду волноваться, как ты доедешь обратно.

На том и порешили.

На дачу к своему магнату я решила взять Инку. Во-первых, мы с ней давно не трепались по душам. Во-вторых, ей явно следовало слегка отдохнуть от своей бурной семейной жизни.

Моя подруга – человек уникальный. Я таких больше не знаю. В ней сто шестьдесят сантиметров росту (вместе с тапками и кепкой, которая является неотъемлемой частью Инкиного гардероба) и сорок восемь килограммов весу, сорок из которых приходятся на характер. Пока ее муж-хоккеист Гоша не заделался бизнесменом, подруга одевалась в основном в «Детском мире». Теперь она может с шиком тратить деньги, покупая свой сорок второй размер в самых модных магазинах Лондона и Парижа.

У Инки, несмотря на детские размеры, оч-чень сильный характер. Первый раз она вышла замуж еще на первом курсе, то есть раньше, чем я. Правда, Инка на год меня старше. Сразу после школы она решила поступать на факультет журналистики. Столичные города ее маме, библиотекарю, было не потянуть, поэтому самостоятельная Инуся рванула не куда-нибудь, а в Иркутск.

Там был конкурс всего три человека на место, что для талантливой Инки было легко преодолимо. До ноября жизнь казалась ей замечательной штукой. Как раз до тех пор, пока не ударили сибирские морозы. Инка в своей курточке на рыбьем меху и со стипендией в сорок рублей оказалась к ним явно не готовой. До сессии она с горем пополам дожила, перемещаясь по городу короткими перебежками. Сдала ее на все пятерки. На последние деньги купила билет до дома и вернулась к маме, горестно заявив, что в тридцатипятиградусный мороз она примерзает к стулу в библиотеке.

Полгода Инка поработала нянечкой в детском саду, а потом поступила в наш университет на иняз. Вместе со мной. К концу первого курса она вышла замуж за своего одноклассника. Откуда она его выкопала, я не поняла. На мой вопрос, дружили ли они в школе, она так и не смогла дать вразумительного ответа.

На втором курсе Инка пристроилась в свою газету. Внештатным корреспондентом. Мечта стать журналисткой ее так и не оставила. И до конца института она смогла не только попасть в штат, но и стать ведущим специалистом в области журналистских расследований, а также неплохо подзаработать в пиаре. Кроме того, на третьем курсе без отрыва от производства она родила дочь Настю.

Когда Настене было лет пять, ее отдали заниматься фигурным катанием. Забирая ее вечерами после занятий, Инка… влюбилась. Известный голкипер нашей городской хоккейной команды тоже приезжал за своей катающейся дочкой. Моя подруга была поражена в самое сердце и составила план действий по завоеванию предмета своей страсти.

Первым делом она бросила работу. Эта новость повергла в шок не только ее главного редактора, но и меня. Для Инки журналистика была всем, но она от нее отказалась, чтобы устроиться… посудомойкой в кафе при Ледовом дворце.

На протяжении полугода она мыла посуду и протирала тряпкой столы. В конце концов, хоккеист все-таки заметил красивую стройную брюнетку с потрясающими ногами, которая старательно вертела перед ним задницей. У них завязался роман, после чего Инка с облегчением вернулась к журналистской деятельности.

Затем в отставку был отправлен муж-одноклассник. Страстные поединки в штрафной зоне требовали свободного времени и свободной же площади. Еще через полгода хоккеист Гоша ушел из своей семьи и переехал к Инке.

Они то сходились, то разбегались. Инка то летала на крыльях от счастья, то рыдала на моем плече. Года два назад ей все-таки удалось выйти за Гошу замуж. Но на этом страсти не улеглись. Гоша, как человек спортивный, все время держит Инку в тонусе. Примерно раз в полгода они расходятся. А потом снова мирятся. За это время Гоша оставил спорт и стал довольно приличным бизнесменом. Он директор и совладелец самого большого в нашем городе торгового центра.