Они сидели в "Делифрансе" на Маяковке, Аля спрашивала, почему у Маши торчат лямки бюстгальтера из-под майки, а Маша объясняла, что так все носят, в Израиле это нормально. Они ели сэндвичи и запивали их "перье".

– Я лучше лишний раз на фитнесс схожу, - сказала Аля, - а жрать буду бутерброды, как в детстве.

Они повспоминали бутерброды, выяснилось, что в Харькове совсем не было голландского сыра, а Аля в детстве его обожала. Маша сказала, что даже расстроилась, когда в один прекрасный день, зайдя в маколет, продуктовый магазин, не испытала восторга.

– О нет, - сказала Аля, - меня до сих пор вставляет, когда я в "Галлери Лафайет" или в "Петровский пассаж" захожу. Представляешь, в Москве бутиков больше, чем в Париже.

– Да ну?

– Так говорят, по крайней мере.

Они засмеялись. Маша принесла кофе и еще два сэндвича, а Аля успела объяснить двум молодым людям, что нет, здесь занято, она не одна.

– Сережа очень любил это место, - сказала она, когда Маша вернулась. - Мы с ним как-то обедали здесь, когда ездили в банк на переговоры. Я еще удивилась, мол, что за странная идея - обедать в кафе, а Сережа сказал, что очень любит здесь.

– Вы были дружны? - спросила Маша.

– Особенно - нет, - ответила Аля, - но, знаешь, с ним прекрасно работалось. Когда я начинала, он был моим руководителем, я у него, можно сказать, училась, а потом мы делали еще несколько совместных проектов. Даже сейчас приятно вспомнить, редко с кем так хорошо работать. Я бы сказала, что он был прирожденный партнер. Наверное, поэтому и считался хорошим любовником.

– А ты не?… - Маша не закончила, но Аля уже отчаянно замотала головой:

– Нет, что ты. У меня принцип: я с мужиками на работе не сплю. Я же в офис хожу деньги зарабатывать, а не Дездемону играть… то есть не Дездемону, а эту, как ее, Клеопатру. Дашь одному - потом все в очередь встанут и будут на части рвать. Нет уж, спасибо.

– В американских компаниях это просто запрещено, - сказала Маша. - Называется секшуал харрасмент или как-то так.

– Я английского не знаю, - сказала Аля. - Даже когда у нас курсы были, все только через переводчика. Приезжали дедки из Канады, нас учили. Гена выписал, заплатил, очень круто. Они в свое время были вице в разных западных страховых компаниях, а потом вышли на пенсию и организовали свою консалтинговую фирму. Лет под шестьдесят, представляешь, а такие бодрые! Даже мой отец бы им позавидовал, если б увидел.

– А чему учили?

– Ну как… Технологии страхования, технологии продаж, документооборот, технология учета, все такое. Я теперь такой специалист, что меня любая контора примет с распростертыми объятиями.

Аля развела в стороны руки, и выпятила грудь под туго натянутой футболкой. Они засмеялись.

– Я про этот секшуал-как-его в "Столице" читала, - вспомнила Аля. - Еще повеселилась, что если бы запретили флиртовать на работе, я, наверное, одна бы в офисе осталась.

– Так уж и одна? - усомнилась Маша.

– Ну, если флиртовать, то и меня бы выгнали, - засмеялась Аля. - Нет, флиртовать, конечно, можно. Нельзя секса и романов. А то будешь потом разгребать всю жизнь, как Светка.

– Светка - это такая брюнетка маленькая? - спросила Маша.

– Она самая, - кивнула Аля. - Мы начинали вместе, операционистками. С ней и с Танькой. Светка теперь сейлом, а Танька замуж вышла, так на трех сотнях и сидит, бумажки перекладывает. Светка неплохо зарабатывает, проценты ей идут. Так вот, у нее был роман с Вадимом Абросимовым - недолго, месяц, наверное. Был - и сплыл, а Абросимов до сих пор вздыхает.

Ого, подумала Маша, да ты сплетница, Аля. Вот кого я расспрошу про моего мертвого жениха, вот кто мне сейчас все расскажет.

– И в Сережу, наверное, многие были влюблены, - закатила она пробный шар.

– С чего ты взяла? - спросила Аля, пряча улыбку за чашкой каппучино.

– Да мне рассказывали, что он с Лизой спал.

– Лиза - сука, - убежденно сказала Аля, - рыжая драная сука. Все нормальные в конторе, кроме нее. Цепляется по-черному, стерва старая. Я бы на месте Сережи с ней спать не стала. Не из-за внешности, ты понимаешь, внешне она для своего возраста вполне ничего, - а просто потому, что сука она и есть сука.

– А Таня?

– А что - Таня?

– Она при мне говорила, что спала с Сережей буквально в вечер его смерти.

– Не может быть!

Аля изумилась так натурально, что на секунду Маша даже поверила в ее искренность.

– Брось, - сказала Маша, - я слышала, как она тебе из "Кофе Бина" звонила пьяная. Рыдала и рассказывала про живые сперматозоиды…

– Я помню, - быстро сказала Аля.

– Ну?

– Послушай, - Аля отодвинула пустую чашку. - Лиза - мой враг, а Танька - моя подруга. Я не могу про нее сплетничать, это не честно.

– Да не интересно мне про Таню, - сказала Маша. - Мне интересно про Сережу. Хочется все-таки понять, что тут с ним происходило.

– Да, я понимаю. - Аля подобрала оставшийся на тарелке листик салата и отправила его в рот. - Но ведь ты не думаешь, что Танька его убила?

– С чего бы?

– Ну, потому что видела последним… она не такая, я ее хорошо знаю. Мухи не обидит.

– Да мне дела нет, кто убил. Пусть менты ищут. Мне - про Сережу интересно.

Сказав эту фразу, Маша поняла, что вот она, правда. За три дня в Москве она услышала столько о Сереже Волкове, что теперь не было дела важнее, чем разобраться, кем был этот человек, назвавший ее своей невестой и погибший за несколько часов до ее вылета из Израиля. Шлимазл? Трепло? Обычный бабник? Прекрасный партнер? Кусочки мозаики никак не складывались в картинку.

– Я тебе много про Сережу не расскажу, - развела руками Аля. - Ты лучше со Светкой поговори, они по-настоящему дружили. Хотя мне, - прибавила она, - его будет не хватать. Работать с ним было просто замечательно.

Наф-Наф и Серый Волк. Декабрь, 1996 год.

Девушка Аля сидит напротив меня. Мне нравится девушка Аля. Я еще не встречал мужчину, которому она бы не нравилась. Если можете, представьте себе куклу Барби в человеческий рост, живую, теплую куклу Барби, которая умеет улыбаться, слушать собеседника, задавать вопросы, смеяться, когда смешно, и выходить из комнаты, когда совсем грустно, чтобы не плакать при посторонних. Так вот, если б мы могли представить себе такую куклу Барби, мы завоевали бы этот рынок.

Но у нас не хватает фантазии, зато у нас есть девушка Аля Исаченко, которая сейчас работает сейлом, то есть продавцом, но через год, а то и раньше, станет менеджером и будет управлять другими продавцами, как я сейчас пытаюсь управлять ею. Куклой Барби легко управлять: можно сгибать руки и ноги, положить на спину или поставить на четвереньки. Посадить на лошадку, уложить в ванну. Можно одевать Барби и раздевать, измерить грудь, бедра, шею. В специальной литературе написано, что если бы кукла Барби была живой, ее позвоночник не выдержал бы тяжести груди и сломался. У девушки Али крепкий позвоночник, иначе она не могла бы рассчитывать, что через год, а то и раньше, станет менеджером. У нее крепкий позвоночник, и потому управлять ею - все равно, что пытаться пробить лед, намерзающий за московскую зиму на мостовых в спальных районах, давно позабытых дворниками. Люди поскальзываются, падают, ломают руки и ноги, а иногда - позвоночник, если он не такой крепкий как у девушки Али. Этих людей кладут в больницу, и мы платим за них деньги, если компания, где они работают, заранее оплатила медицинскую страховку.