Интересные факты из жизни семьи Стоун. Дед с бабкой перебрались в Шотландию из Англии. Мать с отцом Бена прожили душа в душу тридцать пять лет. Правда, пару раз пьяный Стоун поднимал руку на супругу, но это было по молодости и впоследствии подобные сцены сошли на нет. Не поэтому ли ты, милый Бен, решил шандарахнуть одноклассницу, чтобы испытать, каково это – бить женщину?

Что еще? Юный Бен всегда больше тянулся к матери… Ага, папа – большой поклонник скачек и выиграл однажды довольно приличный куш. Любопытно, учитывая то, что вообще-то семья жила довольно скромно, – отец работал докером в порту и нередко закладывал за воротник, мать трудилась на ниве преподавания в младших классах. Она католичка, он пресвитерианец. Абортов не было. Правда, когда Бену было девять лет, у матери случился выкидыш. Скукота, да и только. Где тут подлезть? И главное, почему ты вернулся, Бен?

Эккеворт открыл глаза. Предсмертный крик юноши, так глупо погибшего, звучал в голове, хотя эльф не мог его слышать. Но слышал.

– Силой… зло… не остановить… – разлепил Эккеворт ссохшиеся губы. – Силой… зло… не остановить. Глупая смерть. Как жаль…

Гроб, в котором лежал эльфийский король, всегда оставался открытым. Так было потому, что многие считали Эккеворта живым или хотя бы верили в это, оставляя ему возможность без трудностей покинуть гроб в случае пробуждения. Как оказалось – не зря верили. Старик сначала попытался просто сесть. Это ему удалось, но не сразу – месяцы без движения давали о себе знать. Выбраться же из гроба казалось задачей и вовсе неразрешимой – надо было перекинуть ногу через борт, а потом перевалиться через край и дотянуться носком стопы до мозаичного пола. Ногу Эккеворт перекинул, а вот дальше дело не шло. Но, в конце концов, с кряхтением и сопением он все-таки покинул борт лодки, на которой так и не переплыл на тот берег бытия.

– Куда же я это положил, старый дурак, – горько усмехнулся старик и в задумчивости поднял было руку, чтобы почесать затылок, но опустил – не хватало сил даже на это. – Я же должен был это спрятать куда-то, где никто не найдет, кроме меня самого.

Все, что мог сейчас Эккеворт, это стоять и оглядываться, надеясь, что память все-таки поможет ему. Раньше, еще до своего забытья, в подобных случаях Эккеворт всегда звал Нертус. Она сразу же находила – нечаянно оброненный тюбик с нужной краской или эльфийскую корону, позабытую в саду. Но сейчас супруги не было рядом.

Наконец старик вспомнил, куда поместил пробирку с волшебным зельем. Он с трудом отодвинул от стены деревянную лавку, нашел за ее спинкой кирпич, который чуть-чуть отличался расцветкой, и из последних сил нажал на него, произнеся короткое заклинание. За кирпичом оказался маленький тайничок, в котором хранилось несколько колбочек. Выпив содержимое одной из них, эльф почувствовал себя лучше – силы возвращались к нему. Еще через мгновение он смог выпрямиться и расправить плечи.

Когда в усыпальницу вошла Нертус, ее воскресший муж то ли молился, то ли колдовал. Увидев его, она сомлела и чуть не рухнула на пол, но Эккеворт успел подхватить. Как только королева пришла в себя и смогла стоять на ногах, обняла мужа, прижала к себе и сразу же ощутила, как сильно он похудел и ослаб – ей казалось, будто обнимает подростка.

Они прожили вместе несколько столетий – им не нужно было слов. Нертус и Эккеворт просто сидели рядом, он держал ее руку, и казалось, этим молчаливым прикосновением они говорят друг другу больше, чем если бы болтали наперебой.

Минувшей ночью, как раз, когда Шодер встретился лицом к лицу с Черным троллем, Нертус долго не удавалось уснуть. Но под утро она задремала и увидела во сне Эккеворта. Он был в королевском облачении, короне и торжественно восседал на троне. Все это очень мало походило на ее мужа. Гораздо легче Эккеворта можно представить возле мольберта или за игрой с детьми в прятки, чем на троне.

Соблюдая этикет, Нертус приблизилась к лестнице, ведущей к тронному постаменту, и опустилась на одно колено.

– Здравствуй, королева Нертус…

«Он никогда так не обращался ко мне», – подумала эльфийка.

– Сегодня я уйду. Приди со мной проститься.

Услышав во сне эти слова, она проснулась, сразу поднялась и устремилась в склеп. Нертус бежала, думая, что Эккеворт зовет ее проститься перед тем, как отправиться в иной мир, в последний путь. Но ее ждало счастливое разубеждение.

– Силой зло не остановить, Нерти, – прервал молчание Эккеворт и повернулся к ней. – Юноша, которого вы послали убить тролля, мертв. Это случилось минувшей ночью…

Нертус умела сдерживать эмоции, но после слов мужа слезы как-то сразу хлынули у нее из глаз. Не дав ему договорить, она сказала:

– Это я его убила. Бедный мальчик.

– Это было ошибкой, Нерти. Но вы и не могли знать… Мальчика уже не вернуть к жизни, это так, – Эккеворт глубоко вздохнул, – но, может быть, я знаю, как остановить Зло.

Он замолчал, слушая, как без всхлипов и рыданий плачет его любимая жена. Он хотел и рад бы ее успокоить, но понимал, что это невозможно.

– Он погиб как герой. В бою. Его имя долго будут славить в Логунвосте…

– Его мать будто чувствовала все… – вдруг быстро заговорила Нертус, – очень не хотела его отпускать, очень… Я думала, что это страх, обычный страх… Но она знала все…

Эккеворт сжал руку Нертус, стараясь в это пожатие вложить все тепло и сострадание, на которое был способен.

– Тем более важно остановить тролля. Чтобы смерть мальчишки не была напрасной.

Нертус повернулась к мужу.

– Но как ты сделаешь это? Скогур сказала, что магией с ним не справиться…

– Нет, Нерти… Я не буду с ним воевать. Ни магией, ни силой его не остановить.

– Чем же тогда? – Она уже перестала плакать, и резко, будто сердясь на себя за слабость, отирала лицо ладонью. Насухо. Она не сдалась. Она готова была действовать. Сделать все для того, чтобы помочь мужу остановить Зло и хоть как-то оправдать смерть этого чуть несуразного, но славного юноши.

– Пока я спал, – начал Эккеворт, – увидел много нового. Познал некоторые тайны, часть из которых я не могу открыть даже тебе. И это – одна из них. Но я очень надеюсь, что мой расчет окажется верным. Верю в это.

– Я поняла… – сказала Нертус и тоже слегка пожала руку мужа.

Они снова помолчали.

– Завтра день осеннего равноденствия. Будет альтинг. Ты можешь остаться на один день?

– Нет, Нерти. Я уйду прямо сейчас. Нельзя ждать. Могут погибнуть другие.

– Завтра эльфы узнают о гибели Фроста. Так звали того юношу. Если они тебя не увидят, на альтинге может случиться всякое. Брьоу хочет стать королем.

– Брьоу-ладыр? Глава древа Клен? – без интереса уточнил Эккеворт. – Он будет плохим королем. Слишком любит власть. Больше, чем эльфов, больше, чем лес.