Мужчина недовольно сопит, всем своим видом показывая, как его задевает такое непослушание со стороны приёмной дочки.

— Маркус, ты что, ревнуешь? — внезапное озарение настигает меня. — То, что Рози успела привязаться ко мне и Кропе?

— Не говори ерунды, — на секунду лицо Маркуса удивлённо вытягивается, показывая, что я попала в цель, но потом он вновь становится серьёзным. — Какой план, гратта Хардисс? Уверен, что ты уже знаешь, что мы будем делать?

Я обвожу стоянку взглядом, собираясь с мыслями. Плана, как такового, у меня нет. В починке экспресса я бесполезна, помогать девочкам на кухне — они меня первыми оттуда тряпками погонят. Разбирать обломки вагонов — мои мальчики-стюарды слишком гордые, чтобы принимать помощь от женщины, тем более хозяйки.

Мой взгляд снова остановился на разрушенном рудохранилище. Вопрос о целостности наших запасов армелита отпадает сразу же. Если не Кропалёк, то местные фуршуни уже сожрали всё, что я успела закупить. А потому первое, и самое важное, что нужно сделать на пути к нашему спасению — раздобыть топливо для "Торопыги".

— Единственное, чем я могу сейчас помочь — так это исследовать место, куда нас закинуло, — говорю я, разворачиваясь к лесу. — И ты пойдёшь со мной.

— Неожиданно, — тянет Маркус в явном недоумении от моих слов. — Я уж думал, придётся навязывать свою компанию.

— Ну что ты, — я оглядываюсь и подмигиваю. — Ты, несомненно, очень полезный компаньон. А я, знаешь ли, слишком практична, чтобы отказываться от очевидной выгоды. Даже в угоду своей вредности.

Сказав это, тут же ныряю под сень разлапистого кустарника. Просто мне нравится оставлять за собой последнее слово, а Маркус не любит проигрывать. Поэтому единственный выход из нашей словесной дуэли — сделать вид, что появилось что-то очень важное.

Например — труднопроходимые заросли.

— Ты знаешь, куда идти? — спустя полчаса нашего молчаливого похода задаёт вопрос Фаст.

Я как раз останавливаюсь на небольшой прогалине посреди леса. Меня по-прежнему не покидает чувство, будто я здесь уже была. Бегала по этим местам, играла в прятки у того раскидистого дерева. Но в моих видениях здесь всё не было столь запущенно. От этих мыслей нехорошее предчувствие в моей груди разрастается ещё больше.

— Ты только сейчас решил задать этот вопрос?

— Сложно высказывать сомнения, когда ты настолько уверено ломанулась в кусты, — пожимает плечами Маркус. — А вдруг ты уединиться со мной решила, а? — он бросает на меня лукавый взгляд, но под моим надменным взглядом тут же меняет тактику. — Если ты что-то для себя решила, смысл тебя отговаривать? Хотя, если всё же интересно моё мнение — я бы взял с собой твоих ребят. Неизвестно, какая гадость тут обитает.

— Уверена, ты сможешь меня от всего защитить, — криво улыбаюсь ему в ответ. — Но если мои предположения верны, мы никого опаснее фуршуней не встретим.

— О чём ты говоришь? — Фаст в недоумении вскидывает брови, но я не отвечаю, двигаюсь дальше.

Что-то тяжелое, вытягивающее все мои силы, находится впереди. Я физически ощущаю это — на меня наваливается апатия и опустошение. Зрение будто бы раздваивается — я вроде нахожусь здесь и сейчас, слышу лёгкую трель птиц и сопение Фаста позади. И в то же время — перед глазами мелькают совсем другие картинки. Затянутые дымом и пеплом.

Когда мы достигаем очередной прогалины, и тяжёлые опахала низкого кустарника расходятся в стороны, я уже знаю, что увижу.

Незримая дорога вывела нас к центральной площади давно умершего города. Сожжённого заживо, а сейчас покрытого густыми зарослями мха и ползучего вьюна.

Но мои глаза видят другое — столбы огня, пожирающего здание за зданием, бегающих в панике людей. И людей в имперской форме. Это не просто жандармы, это спецотряд Потрошителей. Они вламываются в каждый дом, хватают людей и уводят их куда-то. Оставляя после себя только огонь и смерть.

Я наяву ощущаю этот удушливый запах сгорающей жизни… от него не спрятаться, и даже если перестать дышать — он всё равно навечно со мной, впитался в меня, в мои воспоминания.

Ноги ослабевают, и я оседаю на землю. Упала бы, да меня подхватывает Маркус.

— Агата, что с тобой? Где мы?

— Это мой мир, Тиамар, — я откидываюсь на его грудь и обвожу невидящим взглядом заброшенные руины. — Всё, что осталось от моего дома…

Маркус молчит, но эта тишина спасительна для меня. Не уверена, что если сейчас он начнёт расспрашивать о том, что тут произошло — я не скачусь в банальную истерику. Я прятала память о той трагедии так далеко и глубоко в своём подсознании, что сейчас это физически больно, будто я снова переживаю момент, когда имперцы пришли в наш город и предали его огню.

— Вот поэтому мы и везём Рози в Школу, — дыхание Маркуса шевелит волосы на моей макушке. Он сжимает меня в своих объятиях, и жуткие картины в моей голове гаснут, теряют яркость, вновь скрываясь в пелене забвения. — Чтобы больше ни один Скользящий не пострадал в этой бессмысленной охоте.

Глава 10. Сделка

— Есть предположения, почему нас закинуло именно в Тиамар? Его ведь даже на картах нет. Как и других миров, выпотрошенных имперцами, — спрашивает Маркус, пока мы идём по заросшим бурьяном улочкам.

Странно, что тут вообще сохранилось подобие дорог, учитывая, сколько времени прошло с тех пор, когда здесь кто-то жил. Я двигаюсь вперёд, упрямо не смотря по сторонам. Мне каждую секунду кажется, что брось я взгляд на оставшиеся от домов руины — и на меня кинутся призраки. Что они будут обвинять меня в том, что я жива, а они нет. И самое страшное — что в одном из этих покосившихся строений узнаю свой дом…

Я давно похоронила своих родителей, оставив всю свою любовь и светлую память за пеленой пролитых слёз и забытых воспоминаний. Пускай так и остаётся — мне нужно думать о другом. Моя команда, мой поезд, теперь ещё и Розмари — вот мои якоря. Те, забота о ком вытесняет все переживания о прошлом из моей головы.

От падения в эту пучину спасает ещё и беззаботная болтовня Маркуса, который всеми правдами и неправдами пытается отвлечь меня. Переключить в привычный режим педантичной Агаты.

— Не знаю, — пожимаю я плечами и останавливаюсь перед особо крупными