Успокойся. Я тебе верю. Нам нужно поехать на дачу и всехорошенько обследовать. У тебя есть машина?

— Есть.

— Ну вот и замечательно. По крайней мере хотя бы колесау нас уже есть.

Я подняла голову, посмотрела на Антона пристальным взглядоми залилась густой алой краской, словно застеснявшаяся школьница. От негоисходила притягивающая сила. Мне показалось, что я не целовалась с мужчинойтысячу лет… В последний раз это было с мужем, но это было так давно… В началенашей совместной жизни. А затем — семейный секс, в котором обычно отсутствовалипоцелуи… Все это осталось в прошлом и будто происходило не со мной. Я привыклавоспринимать всех мужчин как подобие мужа. Я думала, что хорошо изучила их. Но,глядя в глаза Антона, я поняла, что ошибалась… Мужчина! С ним можно встречатьутро, обедать, ложиться в одну кровать и предаваться любовным утехам… С нимможно откладывать деньги для того, чтобы отправиться в какую-нибудь поездку, ноего невозможно понять и уж тем более понять его душу. Если, конечно, таковаяимеется. Мне вновь вспомнился мой муж. Едва заметные веснушки вокруг глаз,широкий нос и широкие скулы… Почему я вышла за него замуж? Да разве кто-нибудьсможет ответить на этот вопрос? Просто подоспело время, и просто я устала отодинокой постели, а может, я просто увидела в нем то, чего раньше не замечала вмужчинах.

— Тебя всю трясет как в лихорадке, — донесся доменя голос Антона. —Ты боишься?

— Боюсь, — призналась я и положила голову на грудьмоего нового знакомого.

— Не бойся, я же рядом.

— Ты рядом ровно на два дня, а дальше я опять будуодна.

Антон тяжело задышал и поцеловал меня в лоб:

— Все зависит от тебя. Если захочешь, мы могли бывстречаться хоть каждый день.

Я подняла голову и посмотрела на Антона глазами, полнымислез:

— Что ты сказал?

— Я сказал, что наши отношения могу продлиться столько,сколько тебе захочется. Ты очень красивая!

Я уткнулась Антону в грудь и почувствовала себя растерянной,смущенной и даже немного виноватой. Вновь подумав о Миле, я всхлипнула и быстрозаговорила:

— Ничего не могу с собой поделать. Я не верю, что Милажива. Она была слишком слаба, представляю, как страшно встретиться со смертьюодин на один. Я с ней встречалась. Знаешь, когда я болела, я очень яснопредставляла чистилище. Это очень долгое и томительное ожидание. Бесконечнаяочередь и ожидание… Я хотела посмотреть, что же там, по ту сторону черты. Менязнобило от ужаса, но мне было приятно, и я ждала мгновения, когда перейду в мириной, избавлюсь от мук и испытаю умиротворение.

— Чем ты болела?

— Тем же, чем и моя подруга.

Антон обнял меня и поцеловал в губы. Я хотела егооттолкнуть, но почувствовала, что мне совсем этого не хочется. Неодолимоевлечение охватило мое тело, и я поняла, что не в состоянии сопротивляться.Антон взял меня на руки и перенес в спальню. Кровать была единственнымпредметом, который оставил мне муж.

— Ты очень красивая, — прошептал он и нежнопоцеловал мочку моего уха.

До этого момента мне казалось, что во мне умерли все надеждыи стремления. Я не выносила сочувствующих взглядов людей и стала избегать их… Ябыла очень одинока. А сейчас… Я словно родилась заново. Я почувствовала себякрасивой и даже желанной… Антон был рядом. Он помог мне снять платье ипоцеловал мою грудь. Мои соски напряглись. Я тихонько вскрикнула.

— Тебе больно?

— Мне хорошо! — Я стянула с Антона футболку. Все,что произошло дальше, захлестнуло меня. Это был не тихий, безрадостный семейныйсекс, а настоящая страсть. Антон был необычайно ласков и неутомим. Егокрасивое, накаченное тело сводило с ума. Он был чертовски сексуальнымлюбовником, а его мощное мужское орудие приводило в восторг. Антон слегкаприподнялся и прошептал:

— Я хочу, чтобы ты его поцеловала.

Я припала к его естеству. Я даже не помню, сколько раз мнеудалось испытать оргазм. Когда я почувствовала долгожданное облегчение, Антонпогладил меня по плечу и еле слышно спросил:

— Тебе было хорошо?

— Мне было здорово, — прошептала я, не открываяглаз.

— Ты хоть кончила?

— Я кончила миллион раз. — Так уж и миллион?

— Представь себе. Именно миллион. — Антонзасмеялся и ущипнул меня за сосок.

— Послушай, ты спать, что ли, собралась? — Ямоментально открыла глаза.

— Мне нельзя спать, — я вскочила с кровати. —Надо ехать. Марат одолжил мне тебя ровно на два дня. У нас слишком маловремени.

Антону явно не понравился мой ответ, я не сомневалась в том,что он очень обиделся.

— Меня никто не одалживал. Я работаю на Марата. А стобой мы можем продолжить наши отношения. Если, конечно, тебе этого хочется…

Я никак не отреагировала на слова Антона и, поглядывая начасы, продолжала лихорадочно одеваться. Антон попытался меня остановить. Ярезко оттолкнула его руки.

— Послушай, у нас слишком мало времени и мне не хочетсятерять его понапрасну. У нас ровно два дня, а это очень мало для того, чтобынайти мою подругу.

— Ты хочешь сказать, что то, чем мы сейчас занимались,потерянное время?

Я не ответила.

— А я и не знал, что ты такая вредная. Я уже говорил,что мы могли бы и дальше встречаться.

— Тебя Марат Владимирович с работы уволит.

— Не уволит.

— Не храбрись. Такую хлебную работу будет очень тяжелонайти. Телохранителей нынче много, а вот с новыми русскими напряженка. Поэтомудержись за свое место и не строй иллюзий.

— Я никогда не держусь за свое место, — резкоперебил меня Антон. — Я работаю в солидном охранном агентстве и имеювполне приличные рекомендации. В нашем агентстве всегда найдется хорошооплачиваемая работа.

Мы сели в мою машину. Антон наклонился и поцеловал меня.

— А тебе не кажется, что ты позволяешь себе слишкоммного вольностей, — сказала я, чтобы скрыть смущение.

— По-моему, некоторое время назад я позволял себенамного больше.

— Это была обыкновенная прихоть.

— Ты уверена?

— В чем?

— В том, что говоришь.