– Мы с Сильвией хотели пригласить тебя как-нибудь наужин, – все же решился сказать Грей.

Чарли отложил ручку и уставился на друга.

– Ты вообще себя слышишь? – возмущенно проговорилон. Грей сокрушенно покачал головой. – Ты говоришь, как женатик! А ты покаеще ни на ком не женат, не забывай.

– Считаешь, это самое страшное, что может со мнойслучиться? – осмелился огрызнуться Грей. Реакция друга его потрясла. Аон-то думал, что Сильвия ошибается. А она оказалась права. – Я полагаю,что новость о том, что у меня рак, была бы пострашнее, как думаешь, Чарли?!

– Большой разницы нет, – резко бросилЧарли. – Так попасться – безумие. Для этого надо забыть, кто ты есть, истать другим человеком, чего не может желать ни один здравомыслящий мужчина.

Чарли говорил горячо и убежденно. Грей удивленно смотрел нанего. В кого они превратились за все эти годы? Какую цену заплатили за свободу,за которую так отчаянно цеплялись? Не слишком ли велика эта цена? Ведь вконечном счете, всю жизнь оставаясь на страже своей независимости, они окончатжизнь в одиночестве. Встреча с Сильвией заставила его взглянуть на вещипо-новому, увидеть бессмысленность прежних своих установок. Они как раз совсемнедавно об этом говорили. Он понял, что не хочет доживать жизнь в одиночестве.Настанет день, когда и экзальтированные дамочки, и – как у Адама – юные девицыперестанут к ним липнуть, а то и вовсе исчезнут с горизонта. Им станет нуженкто-то другой. Теперь свобода перестала казаться Грею такой желанной, какпрежде.

– Ты действительно хочешь коротать старость сомной? – спросил Грей, глядя Чарли прямо в глаза. – Или ты все жепредпочтешь пару ног посимпатичнее в шезлонге напротив, когда будешь вочередной раз на «Голубой луне»? Потому что если ты до сих пор об этом незадумался, то наверняка кончишь в моей компании. Я тебя очень люблю, ты мойлучший друг, но, когда в один прекрасный день я превращусь в больного, усталогои немощного старого бобыля, как бы я тебя ни любил, мне с большой долейвероятности захочется иметь рядом человека, который будет держать меня за руку,когда я заползу в постель. Тебе бы тоже пора этим озаботиться, если только нехочешь век куковать со мной и Адамом.

– Что с тобой происходит? Чем она тебя кормит? Экстази?С какой стати ты вдруг заговорил о старости? Тебе пятьдесят лет, тебе еще леттридцать можно ни о чем не беспокоиться, а за это время столько воды утечет.

– В том-то все и дело. Мне пятьдесят. Тебе сорок шесть.Не пора ли нам повзрослеть, а? Адам еще может погулять, он моложе нас с тобой.Я лично не уверен, что хочу и дальше жить так же. Сколько можно спасатьнепутевых баб? Выбивать для них охранные грамоты от их муженьков? А Адам?Сколько еще фальшивых сисек он должен оплатить? А ты? Сколько ты хочешьвстретить девиц на выданье, чтобы убедиться, что и они тебя тоже чем-то неустраивают? Раз они для тебя недостаточно хороши, может, пора на них плюнуть,а, Чарли? И найти себе такую, которая тебе подойдет или даже полюбит тебя…

– Слышу предательские нотки, – проговорил Чарли иприветственно поднял бокал с недопитым вином. – Не знаю, как на тебя, а наменя этот разговор тоску нагоняет. Может быть, ты ощущаешь дыхание времени себев затылок? По мне, так это смешно. Я пока ничего такого не чувствую. И несобираюсь заводить сомнительные отношения с первой встречной женщиной только изстраха одинокой старости. Уж лучше тогда сразу застрелиться. Я не намереностепеняться и даже думать об этом, пока не найду ту, которая мне нужна.

– Ты никогда ее не найдешь, – грустно произнесГрей. Его этот разговор тоже поверг в уныние. А он-то был уверен, что Чарли занего порадуется.

– Это еще почему? – В голосе Чарли послышалосьраздражение.

– Потому что ты сам этого не хочешь. А пока это так, ниодна не будет отвечать твоим требованиям. Ты этого не допустишь. У тебя нетжелания найти себе подходящую женщину. У меня его тоже не было. Но вдруг в моюжизнь вошла Сильвия, и все в один миг перевернулось.

– А мне кажется, это тебя перевернули. Может, тебелучше пройти курс антидепрессантов, а потом оценивать ваши взаимоотношения?

– Сильвия – самый сильный антидепрессант. В ней энергиябьет ключом, находиться с ней рядом – одно удовольствие.

– Что ж, рад за тебя. И надеюсь, это продлится. Но покаты в этом окончательно не убедишься сам, не пытайся обратить в свою веру нас.

– Я дам тебе знать, – негромко проговорил Грей, иоба поднялись. Они молча вышли из ресторана. Обед выдался не из приятных, Грейждал от друга поддержки, сопереживания, радости. Только не цинизма и резкихзамечаний, которые бросал ему Чарльз за столом.

– Береги себя! – Чарли похлопал Грея по плечу иостановил такси. Ему не терпелось попрощаться. – Я тебе позвоню. Ипоздравляю тебя с галереей! – уже садясь в машину, бросил он.

Грей стоял на тротуаре, глядя вслед другу, помахал ему рукойи пошел прочь. Он решил пройтись пешком до дома. Надо было хорошенько подумать.Он никогда не видел Чарли таким жестким и безапелляционным. Грей не жалел отом, что искренне выложил все, что думал о его жизни. Чарли просто не хочетнайти свою женщину. Раньше Грею эта очевидная мысль в голову не приходила. Ичто бы там ни говорил Чарли, Сильвия вовсе не запудрила ему мозги, напротив,она заставила его по-новому взглянуть на многие вещи и наполнила его жизньсмыслом. Рядом с ней он начинал понимать, чего ему всегда хотелось, но он нерешался искать. Она придавала ему смелости быть самим собой, той смелости,которой в нем не было раньше. А вот Чарли этой смелости недоставало. Он лишилсяее много лет назад, когда погибли его родители и умерла сестра. Сколько бы онни ходил по психоаналитикам – а Грей знал, что он к ним без концаобращается, – он так и не избавился от этого страха. Чарли все еще в пути.Возможно, он никогда не остановится. От этой мысли Грею стало грустно. Онзнаком с Сильвией каких-то полтора месяца, но с тех пор, как это случилось и оноткрыл ей душу, вся его жизнь переменилась. И его больно ранило, что вместотого, чтобы за него порадоваться, Чарли назвал его предателем. Грей чувствовалсебя побитым, слова друга царапали его сердце. И тут зазвонил телефон.

– Привет. Как дела? – Сильвия, как всегда, былаполна бодрости и энергии. Она звонила с работы. Она наконец убедила себя, чтоГрей лучше ее знает Чарли и она, скорее всего, все преувеличивает. Она сказаласебе, что Грей прав, а у нее просто с психикой нелады. – Можешь говорить?Ты видел Чарли? Как он отреагировал?

– Ужасно, – не стал притворяться Грей. –Кошмар какой-то! Назвал меня предателем. Увы, ты оказалась права. Мы едвадотерпели до конца обеда.

– Черт возьми! Вот жалость! А я-то уж решила, что зрятак сгущаю краски.

– А оказалась права. – Грей уже начинал привыкатьк тому, что Сильвия редко ошибается. Она прекрасно разбиралась в людях, нопроявляла необыкновенную терпимость к чужим причудам и недостаткам.