Уже собираясь подняться, Урсула заметила, что в зале снова стало тихо, а воздух вокруг неё поредел. Она взглянула на женщин, которые все уставились прямо на помост. В Никсобасе. Внезапно она почувствовала себя совершенно трезвой.

Холод в комнате усилился. Магия теней исходила от бога, и в груди Урсулы зародилась пустая боль.

Бог медленно открыл глаза. Теперь они сияли ярким серебром. Глядя на него, Урсула чувствовала, как тьма зовёт её. Ей казалось, будто она стоит на краю пропасти, вглядываясь в тёмную бездну.

Она на мгновение закрыла глаза, и в её сознании возникло видение. Она стояла на краю пустоты, её тело дрожало от страха. Но её пугало не то, что она вот-вот упадёт в воду.

Её напугало то, что она хотела прыгнуть.

Её глаза снова распахнулись, и она уставилась в ледяное серебро глаз Никсобаса. Она видела эти радужки в своих снах ещё до того, как встретила его. Почему?

— Я также буду выдвигать кандидатуру чемпиона, — произнёс он нараспев. От его голоса у Урсулы по спине пробежала дрожь ужаса.

Хотгар низко поклонился.

— Конечно.

Глаза Никсобаса остановились на Урсуле, и холодный ужас разлился по её груди. Этот пронзительный взгляд, лицо из её кошмаров. И внезапно она поняла, что сейчас произойдёт. «Никсобас станет моей смертью». Когда он уставился на неё, от ужаса у Урсулы перехватило дыхание.

— Нет, — прошептала она.

Его бледный взгляд остановился на ней, и он прогремел:

— Гончая будет моим чемпионом.

— Что станет её наградой? — спросил Хотгар. — Гончая Эмеразель не может быть лордом.

— Если она победит, я освобожу её от службы на меня.

— А если она проиграет? — спросил Хотгар.

— Она разделит ту же участь, что и все побеждённые. Она присоединится ко мне в бездне.

Глава 20

Урсула провела кончиками пальцев по кольцу в кармане плаща, глядя в окно экипажа. Они пролетали над бесплодным ландшафтом — маленькими домиками онейроев вперемешку со следами метеоритных ударов. Сияние Асты окутывало их фиолетовым светом, в то время как наверху кружились и танцевали тучи мотыльков. Если она приглядывалась повнимательнее, то иногда могла разглядеть чёрный силуэт летучей мыши, порхавшей среди них.

Летучая мышь среди мотыльков.

На противоположной стороне экипажа Баэл сидел безмолвно, и на его лице застыло каменное выражение. Она не могла сказать, о чём он думал, но могла догадаться. Поскольку он был джентльменом — что бы ни говорили другие женщины, — он, вероятно, обдумывал наиболее безболезненный способ убить её в схватке. Возможно, быстрым ударом меча по шее.

Её грудь сдавило. «Что мне нужно, так это план. Путь к отступлению. Способ выжить».

«А если нет такой возможности, то мне нужно точно знать, кому и чему я противостою».

— Так как же ты выиграл? — спросила Урсула.

Сапфировый взгляд Баэла скользнул к ней.

— Выиграл что?

— Турнир. Когда ты стал лордом, как ты это сделал? -

«Дай мне хотя бы чёртову подсказку».

Между его бровями появилась озадаченная складка.

— Я победил, будучи лучшим бойцом. И самым сильным.

«Что ж, это бесполезно».

— Не мог бы ты, ну, знаешь, сообщить какие-нибудь подробности? Как ты выжил в рукопашной схватке?

— Я убивал любого, кто приближался ко мне, — его глаза были холодны, как ледниковая вода. — И точно так же я выживу в этой потасовке.

— Так ты думаешь, что сможешь убить его?

— Его?

— Мужчину в сером. Того, кто убил Саллоса.

— Саллос был слабым и глупым. Незнакомец мне не ровня.

Она выгнула бровь.

— Даже с твоими ранами?

На его челюсти дрогнул мускул. Даже косвенное упоминание о потерянных крыльях, казалось, выводило Баэла из себя.

Время сменить тему.

— Кто-нибудь ещё когда-нибудь выживал? Я имею в виду, оставалось ли в живых больше одного кандидата в конце турнира?

— Ты спрашиваешь меня, нарушал ли кто-нибудь указ Никсобаса? Нет, наказание за неповиновение приказам бога — смерть.

— Хотгар установил правила.

— Хотгар говорит от имени Никсобаса. Наказание будет таким же, — Баэл снова отвернулся к окну, погрузившись в свои мысли.

Урсула прикусила губу. Разве жёны не говорили, что Баэл может использовать контроль над разумом людей? И если да, считалась ли Урсула человеком? Здесь у неё не было демонической магии. Если это так, он может просто заставить её заколоть себя. Бой закончится.

— Я думаю, другие женщины теперь знают, что я здесь не как твоя шлюха, — пробормотала она.

— Что? — рявкнул Баэл, внезапно насторожившись.

— Жёны лордов верили, что именно поэтому я была здесь. Утешительный приз для тебя. Очевидно, у их мужей есть какое-то извращённое желание контролировать разум человеческих женщин. Они были уверены, что ты такой же.

Он уставился на неё с непроницаемым выражением лица.

— Ты мог бы, если бы захотел? Использовать контроль над разумом против меня?

— Я этого не сделаю.

Она протяжно выдохнула.

— Ладно, значит, один из моих страхов рассеялся. Но проблема в том, что у меня нет оружия.

Баэл подался вперёд на своём месте и посмотрел ей прямо в лицо.

— Я не стану контролировать твой разум. Но это не будет иметь значения. Ты не выживешь в этом турнире, независимо от того, есть у тебя меч или нет, — его слова пробирали её до костей. — Если один из других чемпионов не убьёт тебя, это сделаю я, — он снова посмотрел в окно, крепко сжав челюсти.

***

Спуск на лифте должен был принести облегчение, поскольку Урсула приблизилась к комфорту своих покоев. Но вместо этого с каждым этажом ей казалось, что на грудь давит всё более тяжёлый груз.

Ужасно было обдумывать все последствия её новой роли чемпиона Никсобаса. Бой не на жизнь, а на смерть, в котором у неё не оставалось шансов победить. Чтобы выжить, ей придётся убить брата Серы, незнакомца в сером, и орду смертоносных демонов. Если каким-то чудом никто из них не прикончит её, ей придётся встретиться лицом к лицу с Баэлом, демоном, которому двадцать две тысячи лет.

Паника ещё крепче сжала её сердце. «Я умру в этом бесплодном месте, и моя душа отправится в сокрушительное одиночество бездны Никсобаса. На всю оставшуюся вечность». Мучительная боль пронзила её грудь.

Когда лифт наконец открылся, Урсула повернулась, направляясь прочь от своих покоев. Сжимая серебряное кольцо в кармане, она пошла к водному порталу, через который прибыла сюда. «Пришло время мне убираться отсюда к чёртовой матери». Если Никсобас хотел убить её, он мог сделать это в Нью-Йорке.

Урсула толкнула черную дверь в полукруглую комнату и поспешила к порталу. Звёздный свет отражался