— Ну перестань. На этот раз всё всерьез. И всё, как мне нагадали. Я ещё тогда, как увидела, поняла: Он! А теперь, после того что открылось(закатив глаза) — уверена! Ах, ты только вообрази, он словно истинный рыцарь из старинных романов встал собственной грудью на защиту дамы своего сердца(мечтательно). Ну кто, скажи мне, кто из современных мужчин способен на такое? Нет, ты скажи! — никак не могла успокоиться распалившаяся милашка, то и дело поправляя сползающий с плеча скользкий шелк.

— Ну гвардейцы, например. Их специально набирают. Грома-а-адных таких бычар. И они обязаны защищать старших офицеров на поле боя от штурмовиков и прочи... — попыталась было ответить конструктивом на эмоции незваной полуночной гостьи рассудительная и уже даже проснувшаяся, но всё еще такая же недовольная ее сиятельство.

— Это другое, — не предполагающим возражений тоном и как словно бы что-то само собою разумеющееся выдала ее светлость, прервавшая свою неромантичную собеседницу. — Они ведь должны. Это их обязанность и цель! Их тренируют для подобного и всё такое. А тут... тут порыв сердца! Ах... Он был просто великолепен. А как он ловко грохнул этого негодяя своим дикарским(с хищным рыком) оружием — это просто(облизнувшись) манифик!

— Ага, шарман, йопт... Кхм, пардон. — сыронизировала, скорчив скептическую мордашку, окончательно проснувшаяся голубоглазка. — Так, о чем это я? А. Ну да, мелкий был ничё так. Резвенький. Нас, оказывается, спасал. Мда(слегка скривившись). Но, Рози, дикарь! Он, Пустошь ему в штаны, дикарь. Причем мутный и продуманный, судя по всему. Ну или дурак полный. Кто знает, какие цели он преследовал? Мама́ говорит...

— Ах, Вио, ну что ты наговариваешь? Вы, Зеленовежские, во всем ищете подоплеку и умысел. Ну не мог МОЙ рыцарь так поступить из-за корысти! — не приемля никаких доводов, возразила зеленоглазая девчонка, воинственно отбросившая розовую прядь с лица.

— Ну-у, так-то оно да, — со вздохом и более спокойно ответила фиолетовокудрая хозяйка кровати, заложившая руки за голову и слегка поерзавшая в постели, ну а приняв наконец положение поудобнее, задумчиво уставившаяся куда-то вверх. — Иначе зачем бы ему тогда сбегать, если и вправду хотел внедриться да пристроиться при... Кхм, неважно. В общем, или этот Франт и впрямь такой прям дикарь, что даже и не понял ничего. Или тот ещё коварный интриган, причем настолько, что просто караул. Это, Магия спаси, многоходовочка в стиле Темнейшего!

— Ой, скажешь тоже! Шпиёны повсюду, — выдала кривляющимся голосом едва сдерживающая смех княжна. Но после, будто вспомнив что-то, одернула ночнушку, выровняла спину и, прочистив горло, очень уморительно, ибо жутко официальным тоном, выдала. — В общем, Виолетта Зеленовежская, имею намерение спросить вас: вы поможете мне отправиться к моему избраннику?

— Сбежать чё ли хочешь? — слегка опешила, но вскоре со злостью принялась отчитывать свою младшую подругу более опытная девушка. — Вот ты дур...

— Ну Виолеточка, ну позязя. Ну чего тебе стоит? Ты же такая крутая, — поспешила перейти к плану «Б» княжна Розин Зеленодальская.

— Так, а ну не лезь ко мне под одеяло. Брысь! Брысь отсюдава, я сказала. Нет, не надо. Ну ладно, ладно. Сдаюсь, только вылезь из моей кровати. И руками не трожь! Ну что за невозможная...

****

Вот это колорит! Ну прям, как из вестерна.

Да, я обхаживал со всех сторон и глазел на натуральный такой дилижанс, который буквально уже через пол часа отправляется в Зеленодар.

Это была почти такая же карета на огромных колесах, как я видел в фильмах и на картинках. Вот только цвета она была не затерто-коричневого, как у нас обожают «декорировать» маститые кинодеятели, именно так себе представляя историчность и реалистичность, и даже не лубочно-красная, как во всевозможных реконструкциях и модельках. Нет. Это был обычный активно эксплуатируемый транспорт, чей внешний вид напрямую зависел от условий эксплуатации и добросовестности персонала. Конкретно данная таратайка была глубокого зеленого цвета, с бережно и заботливо подкрашенными «ссадинами» и прочими отметинами былого. Бронзовые элементы пусть и не блестели полировкой, но все были чисты и ухожены. В общем, повезло с «экипажем» сей коробке на колесах, которая была запряжена в шестерку могучих лошадей.

Да, лошади здесь вполне привычные нам. Конечно, не столь огромны, как наши современные, те что я видывал на Земле, но не так уж и сильно от них отставали.

Внутри кареты помещалось шестеро пассажиров первого класса, так сказать. Билет туда обошелся мне в 10 Сребрых, что было весьма прилично. Также еще было восемь мест, по-видимому, второго класса. Размещались они под открытым небом, над багажем, чуть позади самой коробки с дверками. Это были своего рода две откидные и, похоже, монтируемые лишь при необходимости лавки без особых удобств, но с подушкой под зад, что мог предложить кучер за денежку малую. Позволяла эта конструкция умоститься друг напротив друга не столь состоятельным господам и дамам.

Нет, там, конечно, не всё так примитивно, и вполне удобная подставка для ног имеется, а своего рода спинка и перильца-ограничители не позволяли улететь на повороте. Но всё же немало зависело и от вестибулярного аппарата отважившегося там путешествовать.

Однако третий класс, представлял из себя еще более экзотическое для меня зрелище. На крыше кареты располагалось ограниченное бортиками багажное пространство, где в данный момент, помимо пары ящиков и сундучка, должны были ехать еще четверо пассажиров. Пока только четверо, а так-то туда сколько «водитель» возьмет — столько и влезет. Жуть.

Ну ничего, ездят же как-то индусы на крышах поездов, вот и тут как-то оно да сладится. Мда. Хотя по ровным рельсам и по ухабам с колдобинами — это, мягко говоря, разное. Повторюсь, жуть. Я бы лучше пешком пошел. Через лес. Но это больше Герд и его привычки во мне говорят.

Но мне переживать совершенно нечего, ибо мой зад будет путешествовать с комфортом на кожаном диванчике внутри. Хе-хе, раздражая всю дорогу своим возмутительным обликом чопорных пассажиров первого класса. Вон, как например, ту мадам в просторных шароварах, сапогах и полувоенном кителе, но с изящной дамской шляпкой, и которая устала уже приводить в чувства так и норовящего их лишиться от конфуза и шкандаля своего сверхчувствительного спутника.

Этот «ахтунг», в своем новомодном узеньком и коротеньком костюмчике, почему-то из голубой блестящей ткани в мелкий серебристый цветочек, вызывает стойкое желание... терпимо относиться к его ориентации. Ну или пробить с ноги.