Несколько лет назад прямо здесь, во Дворце, случилась подобная трагедия. Бывший супруг напал на одну из обитательниц приюта. И хотя двери обычно никогда не открывали незнакомцам, ему все-таки удалось пробраться внутрь с оружием. Он взбежал по лестнице, размахивая ружьем и угрожая застывшим от ужаса жильцам и сотрудникам. В конце концов ему удалось найти бывшую жену в комнате подруги. Увидев ее, он тут же прицелился и выстрелил в упор. Событие это, впрочем, попало на страницы лишь одной из местных газет.

Ровно через три дня состоялось почти такое же убийство, правда, в другом регионе Франции. И подобные зверства происходят каждую неделю, каждый месяц, иными словами, круглый год.

Вивьен никому не рассказала, что нашла пристанище во Дворце женщины. Уходя, она все оставила позади: свой образ жизни, дом, друзей. Дети ее уже выросли, она виделась с ними крайне редко. Она так и не осмелилась им признаться, что скрывается в приюте. Не хотела, чтобы они ее стыдились. Она предпочла сказать, что выбрала для себя дом престарелых. Вивьен регулярно посылала им вязаные вещички, таким образом давая понять, что любит их и думает о них. Она словно говорила ими: Я люблю вас. Я никогда вас не забывала.

И так ли уж важно, что она променяла прекрасный загородный дом на комнатку в двенадцать квадратных метров? По крайней мере, здесь она была в безопасности. Вивьен вряд ли могла претендовать на что-то лучшее: она трудилась всю жизнь, не будучи официально трудоустроенной. Эта реальность, крайне несправедливая по отношению к ней, носила название «взаимное сотрудничество». Афера чистой воды. Так что на деле Вивьен ни на что не имела права – ни на пособие по безработице, ни на пенсию, словно всю жизнь провела в праздности. Двадцать лет работы, стертые с бумаги ластиком.

А ведь она пыталась найти работу, но в пятьдесят семь об этом нечего было и мечтать. Тогда Вивьен начала вязать, вязать днями напролет. Из своей секретарской практики она усвоила пунктуальность и четкое расписание обязанностей. Она продавала на улице свои работы по будням с десяти до шести, а по субботам до семи часов вечера. Ни в воскресенья, ни в праздничные дни она этого не делала. Утром она готовилась к уличной торговле, словно собиралась в офис на директорское место. Одежда ее всегда была безупречна, с иголочки. Она никогда не просила милостыню, это было совсем не в ее духе. Она продавала то, что успела связать.

Солен регулярно видела ее на улице сидящей прямо на земле, иногда дрожащей от холода. Эта скромная женщина вполне могла быть моей матерью, думала Солен. Иногда Солен думала и о том, как могла бы сложиться жизнь Вивьен, живи она с другим мужем. Дурной выбор, что ж, это случается. От этого никто не застрахован. Выбор, который постепенно обнуляет жизнь. Никто не заслуживает такой жизни.

И хотя во Дворце Вивьен так и не сумела связать нечто прочное, что соединило бы ее с другими приютскими женщинами, она очень ценила то, что жила с ними бок о бок. Частенько в большом фойе возле кадки с растением к ней подсаживалась маленькая Сумейя. Той нравилось наблюдать за спицами, порхавшими в ее руках. Вивьен делала для нее помпончики, вязала одежки для ее кукол. Как-то раз она протянула девочке крошечную распашонку и совсем маленький чепчик. Сумейя молча их взяла. У них не было необходимости обмениваться словами, не было нужды разговаривать. Сейчас Вивьен как раз вязала для малышки пуловер; Сумейя сама выбрала цвета из клубочков в ее рабочей корзинке. Красный, желтый и зеленый, чтобы обмануть серость зимы.

Так, своим чередом, текла жизнь во Дворце: между руганью Синтии, вечным вязанием Вивьен, чашками чая африканок. Если уж сравнить эту жизнь с водным потоком, то текла она подобно неспокойной, бурлящей, шумной, а порой и кипящей реке. Все здесь было неспокойным, постоянно меняющимся; равновесие же всегда было временным, буквально держалось на волоске.

Солен никогда не знала, что ждало ее во Дворце, не знала и того, с чем может столкнуться, открывая дверь большого фойе. Каждый четверг ее мог поджидать сюрприз, если не целая куча сюрпризов. Каждое дежурство могло обернуться неизвестно чем. Каждая встреча могла стать событием.

Париж, 1925 г.

Как найти деньги?

В гостиной своей квартиры Пейроны держали совет. Альбен нервно вышагивал по комнате. Рядом с ним Бланш казалась на удивление спокойной, решительно настроенной. Подобно военачальнику она излагала мужу свой план завоевания Дворца. Перво-наперво нужно собрать три с половиной миллиона франков золотом, необходимых для его покупки. Но это была только часть затрат, потребуются еще деньги на дополнительные расходы: нотариус, перекрытия комнат, меблировка, оборудование служебных и хозяйственных помещений. Альбен был обескуражен: у Армии спасения не имелось таких средств, она едва сводила концы с концами. Нужно было платить жалованье офицерскому составу, платить за аренду помещений, платить пенсии ветеранам плюс командировочные, да еще расходы на обучение курсантов… Армия спасения во Франции не располагала собственным фондом, а Международный генеральный штаб в Лондоне не слишком-то много им отстегивал. Да и состояние его счетов было довольно плачевное, иными словами, сейчас финансовое состояние парижского подразделения Армии оставляло желать лучшего.

Да оно всегда было таким, и что дальше? – ответила ему Бланш. Она напомнила, как они варили суп из крапивы, поскольку иного просто не было, и как на новоселье Армия им выделила три стула, один из которых оказался без ножки. И при всем том мы всегда выходили из положения, – не унималась она. – Эти чертовы миллионы, мы их раздобудем. Не будь мы с тобой Пейронами!

Твердым шагом Бланш направилась в спальню, открыла шкаф и достала чемодан Альбена. Несчастный сундучок повидал виды, а уж сколько стран он объездил, и говорить нечего. Сколько времени из своей семейной жизни Пейроны провели в дороге, они и сами вряд ли могли сказать. Вся их супружеская жизнь прошла в командировках, поездках по провинциям или за границей. Да и сам Альбен уже не тот, чтобы пускаться в дальнее плавание.

Поезжай в Лондон, – сказала она ему, – и поговори насчет этого с генералом.

Брэмвелл Бут[28], старший сын Уильяма, возглавил Армию спасения после смерти отца в 1912 году. Брэмвелл был мудрым, взвешенным человеком, который всегда с благожелательным вниманием относился к инициативам, исходившим от четы Пейронов.

Альбен вернулся из Лондона с чеком на тысячу фунтов стерлингов в кармане. Глава Армии не смог пожертвовать больше на осуществление их проекта. Но к счастью, Альбену удалось получить кредит от одной страховой компании и таким образом получить недостающую сумму для приобретения особняка.

В субботу 9 января 1926 года Альбен официально вступил во владение особняком по адресу: дом № 94 по улице Шаронн, предназначенным для Армии спасения. Бланш в этой операции не фигурировала. В те времена женщинам не позволялось открывать счета в банке, так что Альбен взял все на себя.