«Надо же! Даже на комплимент разорился!» — удивилась я.

Мы прошли в дальний зал, где работал Саша. Там было пусто и тихо. Устроились на диване.

— Саша, я хотела поговорить с вами по поводу семьи Приходько, — начала я.

— А что по поводу семьи? — спросил Кудряшов.

— У него ведь была семья, — пояснила я. — И Саша кивнул. — Почему вы мне ничего о ней, о родственниках не рассказали?

Кудряшов невинно пожал плечами:

— Так вы же не спрашивали.

— Вот теперь спрашиваю, — раздраженно сказала я. — И прошу — расскажите мне о семье Жени.

— Да там и рассказывать-то нечего, — снова пожал плечами Кудряшов. — У него семьи-то почти не осталось.

— Как это? Он что, был сиротой?

— Нет, конечно. Просто отца у него давно нет — бросил семью, еще когда Женя был маленьким. Потом, кажется, спился, а может, даже умер. Женя ничего о нем не знал.

— А мать? Братья, сестры?

— Мать?.. Мать была, но совсем недавно ее тоже не стало.

— Что с ней случилось? — заинтересовалась я.

— Умерла.

— Отчего?

— Как бы это сказать?.. — замялся Кудряшов. — Понимаете, Танечка… Его мама… Она женщина старой закалки… и никогда не понимала Женю. Ну, что он не такой, как все… Она хотела видеть его обычным, как все прочие мужчины. Но он ведь не был мужчиной, он родился женщиной, всегда ею был, просто так получилось, что природа ошиблась и…

— Давайте обойдемся без лирических подробностей, — оборвала я Кудряшова. — Так что с ней случилось?

— Я же говорю, она не смогла вынести того, что Женя не такой, каким она хотела бы его видеть… — обиженно произнес Саша.

— Она умерла?

— Да. Совсем недавно, — подтвердил Саша.

— Когда?

— Несколькими днями раньше Жени. — На глаза у Кудряшова вновь навернулись слезы, и я вздохнула, приготовившись к длительной истерике. Но Кудряшов сумел справиться с собой и только пару раз всхлипнул, часто при этом заморгав накрашенными ресницами.

— А больше никаких родственников у погибшего не было? — спросила я.

— Были, — Саша нервно сглотнул. — То есть и сейчас еще есть. У него остался только брат.

— Родной?

— Да. Старший брат.

— Саша, а вы не дадите мне его адрес? — попросила я. — Мне хотелось бы поговорить с ним о Жене.

— Я, конечно, могу дать вам его адрес, но только, боюсь, что это вам все равно ничего не даст.

— Почему?

— Брат Жени… он такой… В общем, он скорее всего не будет с вами разговаривать о Жене.

— С чего вы взяли?

— Ну, он очень болезненно переносил то, что Женя не такой, как он… Я уже несколько раз пытался поговорить с ним, чтобы как-то смягчить боль утраты, излить посильно, так сказать… Но он не желает говорить на эту тему, — Саша потупился.

— Ну, может, он с вами не хочет говорить, а со мной захочет? — сказала я.

— Ну, хорошо, попытайтесь, — Саша полез в карман и достал оттуда сотовый телефон. Он поискал что-то в записной книжке телефона, потом взял со столика визитку салона и на обратной стороне написал несколько слов. — Вот, — он протянул мне визитку. — Я написал там домашний адрес Василия, вы можете поговорить с ним, если хотите, но думаю, что никакого результата не добьетесь.

— Спасибо, — я взяла визитку и положила в сумку. — Как только у меня будут какие-то новости, я вам сообщу. Кстати, если вам интересно, я проверила Бакаева, он непричастен к смерти Приходько.

— Вы уверены? — недоверчиво спросил Кудряшов.

— Уверена, — твердо ответила я. — До свидания.

— Пока, — бросил на прощанье Саша.

Телефона у брата Приходько не было, поэтому я не могла предупредить его о своем визите. Пришлось ехать наудачу, и как следствие, я напоролась на пустую квартиру.

Позвонив три раза в дверь, я так и не дождалась, чтобы мне открыли. Постояв на лестничной площадке и прикидывая, что же мне делать, я уже собралась было вниз, как дверь рядом с дверью Приходько открылась, и из нее вышел мужчина. Он посмотрел на меня оценивающим взглядом и принялся запирать свою дверь на ключ.

— Простите, — проговорила я, — вы не знаете, когда Василий Приходько бывает дома?

— Вечерами обычно, — живо отозвался сосед. — А иной раз и целыми днями дома сидит. Но если уж его нет дома сейчас, то значит, появится только поздно вечером. А зачем он вам нужен?

— Поговорить, — коротко ответила я. Сосед мне не понравился. Его цепкий сальный взгляд быстро обшарил мою фигуру и впился в грудь.

— Придется подождать до вечера, — растягивая слова, произнес он. — Я бы вас пригласил к себе подождать, но, к сожалению, тороплюсь. Ухожу, — с сожалением проговорил он и снова осмотрел меня с ног до головы.

Я осталась на лестничной площадке, а сексуально озабоченный сосед медленно пошел вниз. Спустившись на пролет ниже, он обернулся и снова бросил на меня похабный взгляд. Ну и гадкий же тип, подумала я. Невысокого роста, лысоватый, с жирными волосами, зачесанными на проплешину. Несвежая рубашка, неглаженые брюки… Он вызвал у меня только отвращение.

Постояв еще немного и дождавшись, чтобы назойливый сосед ушел, я тоже спустилась вниз и решила посидеть пока в машине — вдруг все же брат Евгении появится. Я достала пачку сигарет и приготовилась к длительному ожиданию.

Я не знала, как выглядит Василий Приходько и не имела возможности позвонить, чтобы проверить, не вернулся ли он домой, поэтому вынуждена была сидеть в машине и пялиться на всех проходящих мимо людей. Но в нужный мне подъезд за время ожидания не вошел ни один молодой мужчина. В него вообще заходили редко — дом старый, четырехэтажный, на лестничной площадке всего по три квартиры, поэтому жильцов было не так уж и много. За три часа в подъезд прошествовали только три бабульки, один старичок да вернулся неприятный сосед Приходько. Хорошо, что он не заметил меня в машине, не то стал бы зазывать к себе в гости.

Стало уже довольно темно, и я боялась пропустить Василия Приходько. На всякий случай даже вышла из машины. И тут заметила вдалеке одинокую мужскую фигуру. Мужчина шел через двор и направлялся явно к этому дому. Более того, он шел прямиком к подъезду, у которого я заняла наблюдательный пост.

Я почему-то нисколько не сомневалась в том, что это и есть Василий Приходько. Когда мужчина почти поравнялся со мной, я шагнула к нему навстречу и проговорила:

— Извините, вы Василий Приходько?

Мужчина резко остановился — он, видимо, не заметил меня в темноте — и тихо сказал:

— Да, это я. — По голосу и по тому, как четко и кратко он ответил, мне почему-то показалось, что он военный. Или бывший военный.