некоторых смутьянов грабителей из племен, которые привыкли грабить и разорять и у которых подлость была их врожденным свойством, стали готовить разрушение /105а/ и смуту. Однако Хаким-бек-бий, человек старый и мудрый, благодаря [своей] предусмотрительности удержал людей от этого дела и мудрыми советами помешал учинить мятеж. По истечении | срока своей здешней временной жизни он умер, и преемником его стал Баба-бек-бий, его сын. В это время мятежники и юнцы, жаждавшие смуты, стали подстрекать и сбили с пути Джура-бек-бия, который, подобно им, был молод, и жаждал раздора. Благодаря стараниям и доводам [Джура-бека] они перетянули к себе также Баба-бек-бия и заставили его решиться на мятеж и восстание. Они отправили в Бухару человека и, прельстив обещанием царства, без разрешения и согласия отца забрали из Джуйбара[373] сына сенида Касим-ходжи, который приходился племянником по сестре эмиру Музаффару, и привезли его в Шахрисябз.

Когда нить мятежа оказалась в их руках, они выступили и, распустив вокруг когти насилия, разграбили Чиракчи и Яккабаг и привели в трепет население той области.

Его величество разгромил семейство сейида Касим-ходжи: казнил [его] самого, его взрослых и малых детей, [свою] сестру, забрал их имущество и после этого двинул войско на Шахрисябз. Два месяца он вел осаду, и ежедневно происходили бои, [однако] победа не удавалась. В конце концов /105б/ дело закончилось миром. Племянник [эмира] — тюря-смутьян бежал оттуда, поехал в Ташкент и нашел убежище у русских властей, Хакимы Шахрисябза, успокоив его величество подношением даров, письмами и согласием повиноваться [ему], вернули его от Китаба обратно.

После этого события его величество задумал [во чтобы то ни стало] истребить хакимов-узурпаторов и мятежников и написал губернатору письмо, ища у него помощи.

Приложив к глазам палец согласия, губернатор в 1290 (1873-74) году[374] отправил на Шахрисябз и Китаб отряд смелых воинов с грохочущими пушками под начальствованием одного из своих генералов. [Губернатор] известил его величество, чтобы [тот] назначил человека для управления упомянутыми областями. Его величество отправил Тохтамыш-бий-инака и несколько военачальников с войском, чтобы они дошли до Чиракчи и остановились, а после победы [русских] по разрешению и по приказу назначенного [губернатором] генерала вошли бы в упомянутую область и овладели [ею].

Христианское войско сначало подошло к Китабу, за три часа овладело им, [затем] прошло к Шахрисябзу и с небольшими усилиями захватило его и разграбило. Обратив в бегство узурпаторов-хакимов, [русские] сообщили [об этом] Тохтамыш-инаку, привезли его, передали ему владение /106а/ и вернулись в Самарканд. Баба-бек-бий и Джура-бек-бий бежали в Коканд, ища убежища у Худайар-хана. Однако Худайар-хан не допустил их в Коканд.

Он отделил нукеров, сопровождающих их, и от Саригсу отправил двух миров в Ташкент к губернатору, приставив к ним человека. Этим была оказана услуга. Губернатор [благодаря своей] дальновидности в интересах своего государства взял их на службу, назначил месячное жалованье и место для постоянного жительства. Он оказывал им покровительство, и до сих пор, когда пишется это сочинение, они находятся в Ташкенте. Вскоре после этого Шахрисябз и Китаб снова вошли во владения бухарского государства. Государство окрепло, и во владениях наступило спокойствие. Между его величеством и русскими установились дружеские отношения, и открылся путь для сообщении и взаимных посещений.

УПОМИНАНИЕ О НАСЛЕДНИКЕ ПРЕСТОЛА ЭМИРЕ 'АБДАЛАХАД-ХАНЕ[375]

Да не будет скрытым, что в 1302 (1884-85)[376] году умер русский государь Александр Николаевич, и известие о его кончине и о восшествии на престол его сына [Александра] Александровича[377] достигло лучезарного слуха [эмира]. Из тех соображений, как бы не пригласили его величество на праздник коронации, [Музаффар] задумал предотвратить это, и, чтобы поправить дело, /106б/ он присвоил сейиду Мир 'Абдалахаду титул наследника престола, написал поздравительное письмо [по поводу] восшествия на престол и, выразив в [нем] соболезнование [по случаю смерти], послал в Москву ['Абдалахада], который и отправился, присутствовал на торжестве коронации и возвратился. После этого в месяце сафаре[378] его величество эмир Музаффар отошел из мира тленного в мир вечный, а его высочество наследник престола вместо отца утвердился на троне царствования.

Между русским государством и благородной Бухарой существовала все та же любовь и дружба, и даже изо дня в день она росла и увеличивалась. Соблюдалось согласие и содружество. В подвластной России Ялте, местности здоровой, свежей, веселой и, приятной для времяпрепровождения, его величество ['Абдалахад] даже приобрел высочайшее имение. Там он возвел прекрасные здания, подобные дворцу Хаварнака[379] и Так-и Кисра[380]. Ежегодно безотказно и без опасений он с пятнадцатью-двадцатью слугами отправлялся в тот край и два месяца проводил в саду, украшающем рай, вволю наслаждаясь жизнью и счастьем. Растратив значительную сумму из казначейства <на все то, что требовал его аппетит, и на все то, что нравилось его глазам>, он возвращался. В это время благородная Бухара лишилась чести благословенного присутствия [эмира], а Кермине стал резиденцией [государя].

/107а/ Да не останется скрытым под покровом тайны от внимательных наблюдателей и справедливых людей, что признаки разрушения государства и причины ослабления мусульманской общины, как установлено некоторыми проницательными и опытными людьми, [появились] в этой стране с восшествием на престол эмира Насраллаха. Главнейшей причиной этого они считают [установленный эмиром] порядок покровительства презренным людям и унижения достойных и уважаемых [людей]. Об этом написал историческую книгу Дамулла Сафар-бек. Однако злосчастное дерево упомянутых порядков благодаря орошению и уходу покойного эмира Музаффара окрепло и стало плодоносить, а в спокойную эпоху [нынешнего] высокодостойного государя дало плоды, распространило тень, и [эти порядки] стали привычными.

В пору этого государя из могущественных эмиров-илдаров никого не осталось. Их наследники, которые при [должном] воспитании заместили бы своих отцов, [теперь] потеряли авторитет, некоторые стали наемными рабочими, некоторые пошли обрабатывать землю, а некоторые — нищенствовать по селам. А безродные подонки общества и алчные безнравственные люди достигли и удостаиваются благодаря милостивому к ним отношению и покровительству высоких ступеней почета, благодеяний, начальственных должностей и даже выше этого. /107б/ Они достигают всего, чего домогаются. В особенности презреннейшие шииты[381], которые в прежние времена были подчиненными, низкими людьми и проводили время в службе и угождении жителям этой страны, [теперь] достигли такой степени господства и засилья, выше которой невозможно представить [себе]. Их власть и засилье достигли высшей степени особенно после того, как государь был покорен сильными врагами — русскими. Кроме того, убийство Мухаммад-Шарифа-диванбеги закаватчи[382] рукою некоего Га'иб-Назар-мирахура, гуляма, царского раба[383], послужило причиной укрепления и роста упомянутого господства [русских]. Дело закончилось