раздора невозможно без применения острого меча — [стихи:] О утренний ветерок, все это принес ты, — чтобы сохранить единение [между нами], необходимо Вам послать из [своего] войска отряд с пушками и снаряжением, чтобы уничтожить основы смуты тюри и племен».

Губернатор приложил к глазам палец согласия и тотчас же выделил десять тысяч испытанных, видавших битвы воинов с десятью /94б/ громоподобными и сеющими молнии пушками, направив их против тюри. Его величество также назначил десять тысяч бухарских воинов под командованием Тохтамыш-инака и огнемечущую артиллерию с Йа'кубом-кушбеги. Два войска с двух сторон направились в Карши.

Получив об этом известие, тюря и вожди племен впали в отчаяние, но, несмотря на это, они решили выступить на священную войну. По всеобщему призыву они собрались в Чартаке, построили на реке укрепления и приготовились к бою и сопротивлению.

Когда со стороны пустыни показалось христианское войско и стало приближаться к возвышенности Кунгур, недалеко от Чартака, и со стороны Кассана подошло также бухарское войско, [один] из отважных каршинских военачальников, Йулдаш-ишикакабаши, с двумя тысячами смелых бойцов выехал для сражения навстречу русским и, проявив усердие и храбрость, направил коней на ряды христиан. Так как регулярное христианское войско, кроме пушечных ядер и ружейных пуль, ничего другого не применяло [в бою], а узбеки привыкли к сражению на поле [брани], к мужественной борьбе, и не имели понятия о такой недостойной войне, [то] их отвага и смелость не дали ничего, кроме убитых и раненых, и они отступили.

Итак, одержав победу, войско христиан /95а/ подошло к Чартаку, сразу же открыло огонь и обстреляло из ружей и пушек людей, находящихся на укреплениях. Ружейные пули и пушечные ядра их из Чартака достигали Каршинского кургана. Много человек погибло, и у людей не осталось другого средства [к спасению], кроме бегства. Они вынуждены были укрыться за стенами кургана и в садах и покинули укрепления. Христианское войско одержало победу и захватило Чартак. У тюри заколебалась под ногами твердая почва, и он с несколькими своими военачальниками и с артиллерией направился из Чартака в Ханабад. В упомянутой местности, которая находится в одном фарсахе от Карши, он остановился и разбил лагерь. Христианское войско вошло в курган [Карши] и над воротами арка водрузило знамя победы, а базарные ряды и дома подвергло разграблению.

К этому времени из каршинского войска и вождей племен у стремени тюри осталось небольшое количество [людей]. Йа'куб-кушбеги довел до сведения каршинских военачальников и аксакалов [следующее]: «Ваше спасение — только в выдаче тюри. Сделайте как-нибудь так, чтобы схватить его, и освободите себя от когтей наказания и возмездия.». По этой причине вероломные каршинцы решили схватить тюрю. Договорившись между собой, /95б/ они прибыли с большим отрядом в Ханабад и с намерением захватить тюрю присоединились к войску тюри. [Однако] 'Омар-бек-бий-дадха юз[330], Худайар-ишикзкабаши мангыт и Алмас-бий с четырьмя тысячами пришлых бойцов, которые прибыли к стремени тюри со всех областей, находились на положении его собственного отряда и были беззаветно преданы ему, окружили тюрю, старались охранять и оберегать его и не подпускали каршинское войско близко к нему.

Когда появилась полная безнадежность в отношении Карши и успеха дела, тюря отправился в Шахрисябз, достиг кургана Ярты-тепе[331] и [там] остановился.

В это время каршинские военачальники и войско обнаружили свои тайные намерения и, проявив вероломство и коварство, решили силой захватить тюрю и сделать его средством [восстановления своей] потерянной чести и уважения у государя, принимая на себя вечный грех. Богатыри, находившиеся у стремени тюри, кольцом окружили средоточие доблести[332], отразили [врагов] и не допустили, чтобы эти ничтожные выскочки причинили какой-нибудь вред особе тюри.

Охраняя таким способом тюрю, они благополучно достигли Карабага[333]. Вероломные каршинские богатыри в Карабаге отделились [от них] и вернулись в Карши. Тюря провел в Карабаге ночь.

В то время от Баба-бек-бия-дадха /96а/ и Джура-бек-бия-дадха, хакимов Шахрисябза и Китаба, пришло письмо тюре такого содержания: «По воле бога и по вечному предопределению дело завершилось таким путем. Создатель делает то, что он сам пожелает. Приказать творцу нельзя. Дело вышло за пределы равновесия: такое большое государство, как христианское, приступило к посредничеству, и ясно, что после этого губернатор не оставит своим покровительством бухарское государство, а его величество также из-за старинной мести кенегесам и вторичной ссоры [с ними] не даст им поблажки. Во всяком случае, закрыв до известной степени глаза на дружественные отношения государя [с христианами], нам необходимо защитить свою честь, репутацию и безопасность страны. Мы надеемся, что вы своим приездом в Шахрисябз не откроете дороги для потока бедствий в нашу страну и поселитесь на некоторое время в горах до тех пор, пока сама судьба не извлечет что-нибудь из-за завесы».

Когда это бесчеловечное письмо от хакимов Шахрисябза дошло до слуха тюри, он оставил надежду на то, что они будут защищать его, и был вынужден повернуть в Ташкурган. С остатком своего войска и имущества он поселился в этой сотворенной богом крепости. Большую часть из своих людей он отпустил по доброй воле, чтобы они отправлялись и селились, где пожелают. /96б/ Получив разрешение от тюри, глава мятежа Худайар-ишикакабаши отправился в Самарканд и поселился среди тамошних мангытов. Алмас-бий поехал в Китаб к Джура-беку-дадха и оставался [там] до тех пор, пока благодаря покровительству Йа'куба-кушбеги он снова [не] вернулся к бухарскому государству и от того самого государя, к которому он проявил неблагодарнссть, удостоился чина парваначи и управления Каратегинским вилайетом. Жизнь он провел в почете и довольстве.

Байт:

Плохо поступающим [людям] даруют кучи зерна,

А хорошим людям не дают и соломинки.

Многие другие известные люди попрятались по [разным углам, и с тюрей в Ташкургане осталось не более четырех сот человек. Ничтожный пишущий [эти строки] на взятие христианами Карши написал [следующий] та'рих в стихах:

Когда по ведению [своего] государя в Несефе

Русское войско водрузило знамя смелости,

[То] год завоевания и умаления достоинства тюри

Я записал [в словах]: завоевание Карши и Несефа-1288/1871-72 год.

ПИСЬМО ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ХАКИМАМ ШАХРИСЯБЗА О ВЫДАЧЕ ТЮРИ, ОТПРАВЛЕНИЕ [К НИМ] 'ОСМАН-БЕКА-ИШИКАКАБАШИ И УБИЕНИЕ ЕГО ТЮРЕЙ

Да не будет тайной, что христиане после овладения Каршии его разграбления передали область Несеф прибывшим бухарским военачальникам, [а сами] с большой военной добычей /97а/ ушли из Карши.

Его величество также одарил христианских полководцев конями, снаряжением, вещами и, довольных, проводил их, а к