Дахбиди[309] и тоже напал на русских. Однако от пушечных ядер и ружейных пуль погибло много людей, и никакого результата это не дало, кроме бегства [бухарцев]. Тюря с оставшимися борцами поневоле отправился в Шахрисябз. Русские по беспредельной смелости не прекращали [своего] преследования до Каратепа[310] и пушечными ядрами повалили много людей. Тюря с небольшим оставшимся войском проявил храбрость, сражался и бежал и, перейдя Тахта-Карача, здоровый и невредимый достиг Шахрисябза. [Там] они узнали, что упомянутое известие было ложным, вероломством и проделкой Му'мин-туксабы Шайтана, но было уже бесполезно. Войско распалось. Хакимы Шахрисябза оказали тюре большие почести и уважение и, /89а/ подтвердив снова договор о дружбе и повиновении, проводили его. Достигнув Гузара, тюря остановился.

ВЫСТУПЛЕНИЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА С ВОЙСКОМ ДЛЯ НАКАЗАНИЯ ТЮРИ И ДЛЯ ИСТРЕБЛЕНИЯ КОЧЕВЫХ ПЛЕМЕН

Когда между бухарским и русским государствами укрепился мир и все успокоились в отношении христиан, его величество, считая обязательным как следует наказать 'Абдалмалик-тюрю и непокорных [людей] из кочевых племен Карши и Гузара, для устранения внутренних врагов выехал со снаряженным войском из Бухары и направился в Карши. Когда они достигли Ходжа-Мубарека[311], [его величество] приказал мангытам Йулдашу-ишикакабаши и Тугаймураду-ишикакабаши, авторитетным мангытским военачальникам, захватить тюрю, а Нураддин-хану-тюре, хакиму Карши, он написал письмо, чтобы [тот] с каршинским войском отправился в Гузар, пробудил бы мятежного тюрю от сна беспечности, даже захватил бы его в плен и предал бы наказанию находящихся с ним мятежников. Оба упомянутых ишикакабаши, известные в войске девяноста двух[312] [родов] храбростью и смелостью, согласно высочайшему приказу, отправились в Карши. Нураддин-хан также известил людей [о приказе эмира] и, подготовившись с многочисленным войском к сражению с 'Абдалмаликом, выехал из Карши и отправился в Гузар.

/89б/ 'Абдалмалик-чюря с войском, находящимся у его стремени, также выступил для сражения с ними и в местности» Фани-тепе, в одном фарсахе от Гузара, приготовился к бою. Вероломное каршинское войско, которое вчера было покорно и послушно его приказу и велению, сегодня повязало пояс[313] для сражения и битвы с ним. Когда оба войска сблизились, встали друг против друга и построили боевые ряды, отважные богатыри с обеих сторон поскакали на конях на поле сражения. Несколько человек было убито и ранено. Гузарские воины из-за своей малочисленности оказались побежденными и вынуждены были повернуть в Гузар. 'Абдалмалик-тюря также отступил и вошел в Гузар. Каршинское войско, преследуя, настигло и окружило тюрю.

Йулдаш-ишикакабаши и Тугаймурад-ишикакабаши, которым было поручено захватить тюрю, подъехали к гузарским воротам Дариабад, известили [об этом] Худайара-ишикакабаши, вызвали [его] к воротам и долго беседовали. В конце концов дело тюри порешили на том, чтобы он на два-три дня поднялся в горы Шахрисябза и устранился [от всего]. А мы постараемся по мере возможности успокоить гнев его величества и показать, что с тюрей дело трудное и взять его в плен тяжело. /90а/ Придя к такому соглашению, они ночью вывезли тюрю с [его] имуществом и семейством [из Гузара], и он отправился в Шахрисябз, а его военачальники и воины также бежали в убежище, и с тюрей осталось не более четырехсот человек. По указанию кенегесских хакимов тюря со своей свитой и последователями отправился в Ташкурган[314], подвластный Яккабагу[315], который был неприступным замком и мощной крепостью, и остановился [там].

Вскоре после этого Гузар снова вошел во владения его величества. Хакимом вГузаре сделали Каримкул-инака, [бывшего] хакима Ширабада, которого кунграты изгнали из Ширабада. Его величество, чтобы поймать тюрю, с многочисленным войском отправился в Шахрисябз. В местности Тизабкенти он разбил лагерь, отправил письмо Баба-бек-бию[316], хакиму Шахрисябза, и Джура-бек-бию, хакиму Китаба, и просил их схватить тюрю. Упомянутые хакимы по ознакомлении с содержанием письма посоветовались друг с другом и доложили [эмиру]: «Тюря — старший сын его величества и сын нашего господина. Он предпринял все это по внушению и побуждению некоторых доброжелателей [эмира] с намерением возвысить знамя религии и мусульманской общины и возместить недостачу и поражения в государстве, думая, что, возможно, дело удастся и это поднимет честь и авторитет /90б/ его величества. Однако некоторые недалекие люди, назвав эти действия тюри мятежом, а смелость его — бунтом, отвратили от него благороднейший нрав [эмира] и внушили вражду [к нему]. И поневоле из-за безвыходности положения дело дошло до этого. Чтобы спасти свою жизнь, [тюря] удалился и в этом владении нашел себе убежище.

Из человечности и ради сохранения чести недопустимо связать гостю руки и передать [его] недругу, необходимо даже [оказать] покровительство [ему]. Мы надеемся, что его величество проявит великодушие и милость и, благополучно возвратившись в Бухару, воссядет на трон царствования, а мы следом за вами отправим тюрю с нижайшим прощением. Соблюдая отцовское снисхождение, простите вину тюре и нас также удостойте прощением вины и считайте в числе [ваших] доброжелателей. Если будет угодно богу, мы после этого ни на один волос не сойдем с дороги согласия и покорности и выше всего будем ставить желание лучезарного сердца [эмира]. Привет и уважение».

Когда это послание предстало перед августейшим взором, [эмир] взвился, как обожженный волос, от сильного гнева и ярости он вскочил с места и тотчас же отдал приказ войску [приступать] к бою. Смелые богатыри с обеих сторон устремились на поле [битвы] и /91а/ начали сражение. С обеих сторон было убито и ранено много людей, а уцелевшие разбежались.

НАЧАЛО ВЫСТУПЛЕНИЯ СИДДИК-ТЮРИ[317] КАЗАХА, ЗАХВАТ ИМ КЕРМИНЕ И ВОЗВРАЩЕНИЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ИЗ ШАХРИСЯБЗА

Да не будет тайной, что Сиддик-тюря казах считал себя? потомком Чингиза. Предки его были правителями среди своих соплеменников в Дешт-и Кыпчак[318]. После того как с течением времени русские овладели их страной, много казахских племен вверило себя защите султанов, этой раеподобной страны и избрало жительство в Гиждуванской степи. Из ханов упомянутых племен Сиддик-тюря, Арслан-тюря, Садан-бий и Абу-л-Хайр-ишикакабаши избрали для себя службу в свите [эмира] и служение бухарскому государству. Каждому из них соответственно [его] положению от высокого государства было назначено танха[319] и жалованье, и они жили в полном довольстве.

В такое время, когда пола государя [была схвачена рукою борьбы с врагами и с четырех сторон появились признаки мятежа и смуты, оживился базар бунтовщиков и подонков общества. Желание захватить власть взволновало также и Сиддик-тюрю, /91б/ и он пренебрег отплатить благодарностью [бухарскому] государству [за гостеприимство]. И в эти дни, когда его величество находился в Шахрисябзе для наказания непокорных и области оставались без