– Фантах?

– Когда мы играли, помнишь?

Помню. Наверное. Нет, я точно помню ту иллюзию, с разными желаниями и жаром в венах, когда Тим раздевался. И его губы помню, которые воровали мои поцелуи.

Кровь шумит, сердце грохочет так, что рёбрам больно. Потому что с Тимами мы никогда не играли в подобное. Один раз, всего один. Именно на моё восемнадцатилетие, в тот домике, где всё произошло.

Тимофей что-то добавляет, говорит, но я почти не слышу. Уже знаю, что произошло, о чём расскажут мужчины дальше. Картинки складываются, с грохотом с души падает камень. И тут же придавливает, путает.

Это хорошо?

Это плохо?

Что это значит?

– Ты бы никогда не позволила себя поцеловать, - Тимофей кивает своим словам, пока его ладонь перемещается к запястью и выше, пальцами к сгибу локтя. А потом назад. И это привлекает внимание больше, чем слова мужчины. – И ничего другого бы не позволила. Нужно было остановиться, а мы зашли слишком далеко. И зная, что ты этого не хотела, что это было принуждением – блять, Кать, это убивает. Ты бы знала, как мне жаль.

Его губы касаются костяшек на ладони, оставляют несколько поцелуев. И я впервые мужчину таким. Их двоих. Собранные, но при этом не знающие, что сказать. Тимофей всегда действовал, а не говорил. А Тимур болтал и фонтанировла сарказмом и шуточками. Дополняли друг друга, с разных сторон.

Но сейчас они оба с трудом подбирают слова, ничего не добавляют. А моё сердце бьётся, разнося по венам кровь вперемешку с облегчением. Что этот гештальт закрыт, дарует освобождение.

Я знаю почти всё.

– Мы бы никогда не позволили этому случиться. Принуждение не наш конёк.

– Знаю, - их слова могут быть ложью, пылью. Каждый может придумать свою реальность, чтобы  выставить в лучшем свете. Но выбор за мной – верить или нет. Даже если они солгали, если понимали про наркотики, то пускай. С этим я смогу смириться. – Я знаю, просто… Хорошо.

– Кать.

Качаю головой, уходя от прикосновений Тимура. Вырываю руки, прикладывая ладони к лицу. Смаргиваю наступившие слёзы, которые успевают проложить дорожки на щеках.

– Кать. Блять, мне жаль – не то, что тебе поможет. Но мы придумаем, как всё исправить. Только не плачь, это убивает. Не нужно было говорить о той ночи.

– Нужно было. Это не из-за воспоминаний, скорее, не знаю… Чувствую себя легче. На самом деле. Я не была уверена, казалось, что просто галлюцинации. У меня такой коктейль в крови был – мало ли что мне привиделось.

– О чём ты?

– Я не знала… Не знала, с кем потеряла свою невинность. Вот. А сейчас знаю, что это был кто-то из вас, так что даже лучше.

– Кать.

Моё имя с их уст начинает раздражать. Потому что звучит тихо и с сомнением. Будто мужчины молча переговариваются о том, стоит ли продолжать разговор.

– Что?

– По поводу твоей невинности и того, что ты была с кем-то из нас. В общем, это не совсем так.

ТИМУР

Тимофей, конечно, сначала говорит, а потом уже думает. Лучше было закрыть тему, как-то мягко подвести Катю к нужному. А сейчас я не уверен, что она нормально всё воспримет. Что если полноценная правда сломает девушку?

Я и так многого себе не могу простить, а так будет ещё хуже. Она вроде только начинает реагировать, привыкать. Не дёргается, когда едва касаюсь. Маленький шаг к большой цели.

А так…

– Что не так? – Катя требует ответа, сводит бровки на переносице. Грозная, и сейчас действительно напоминает себя прежнюю, а не просто холодную Катрин. – Ну?! Вы не можете сказать одно, а потом замолчать. Если вы сейчас не скажете, то…

– То что, Кать?

Намеренно увожу разговор в сторону, разогревая её злость. Знаю, что оттягивание – удел слабаков и девушек. Но мне тут для себя самого нужно придумать оправдание.

Как, блять, я не заметил, что она не в себе? Катя так жарко отвечала, так смущалась, что мои мозги тоже отказывали. Нужно было остановиться, а я не смог. Когда в твоих руках желанная девушка – какой дебил от неё откажется?

– Я… - задыхается от гнева, подскакивает с дивана. – Я натравлю на вас Снежку, если сама не смогу разобраться.

– Снежка?

– Моя подруга, которая отвлекала вас в клубе. Она отлично умеет мстить. И поможет мне. Вот. Я… Просто скажите, черт бы вас побрал! Пожалуйста.

Та растерянность и боль, что звенит в голосе девушке, мне совсем не нравится. Заставляет напрячься и искать виноватых, как было всегда. Защитить малышку от любых проблем, прикрыть собой.

А теперь именно я виноват во всём.

– В общем, ты не с «кем-то одним из нас» тогда была. И…

– В плане не с вами?!

– С нами, - друг спешит подняться вслед за девушкой, успокоить её. – В том смысле, что не кто-то один. Оба. Ту в ночь ты спала с нами двумя.

– О.

Её пухлые губы складываются в трубочку, выпячиваясь вперёд. Рождают не самые уместные мысли. Которые всегда заполняют мозги от её вида. Но сейчас запираю подальше в черепной коробке, чтобы не лезли.

Катя и её состояние на первом месте.

– Ладно.

Кивает, но сама дрожит. Направляется к моей куртке у входа, ищет там пачку сигарет. И выскакивает на улицу, ничего не говоря. Дверь хлопает, отрезая от её тяжелого дыхания.

Блять, лишь бы снова от меня не закрылась. Лишь бы не надумала себе чего лишнего. Переспать с одним под таблетками уже плохо. А то, что мы разделили её на двоих – вне всяких рамок.

Но ведь мы ничего такого не думали. Вообще не думали, если честно. Получилось на автомате. Оба хотели её, оба получили. И так же оба сейчас разгребаем и грызём себя за то, что такое вообще допустили.

– Не надо было ей говорить, - злюсь на Тима, что вообще открыл свой рот. – Нахера ты лез?

– Думаешь ей не хватает лжи в жизни? Она три года не была уверена, кто вообще с ней был.

– А ты решил вывалить на неё всё сразу. Нужно было подводить, а не напролом переть.

– Завались!

– Мы оба помолчите ,- в дверь проскальзывает белокурая головка Кати. – Вы шумите на весь лес. Просто… Дайте мне немного времени, ладно?

Тим кивает, а я не собираюсь оставлять девушку одну. Мало ли что она сейчас себе надумает. Лучше сразу всё обсуждать, расставить по местам. Что ни разу не думал о ней как о шлюхе или распутной девке, которая легла сразу под двух. И уж тем более не скажу ничего такого сейчас, когда знаю всю правду.

Да, нас тогда было трое, так получилось. И не думал никогда делить девушку с Тимой. Но так случилось, нихера не изменить, хотя хотелось бы. Остаётся только принять.