приемами пропаганды и агитации необходимо противопоставить им соответственно приспособленные розыскные органы».

К концу 1902 г. в 11 городах были учреждены розыскные отделения. (В 1903 г. по просьбе начальников отделений, которых смущало слово «розыскной», они были переименованы в охранные.) В отличие от жандармских управлений охранные отделения не имели права производить какие-либо официальные следственные действия. Но поскольку именно на них было возложено наружное наблюдение и использование секретной агентуры, охранные отделения оказались на переднем крае борьбы с революцией.

В 1906 г. начали создаваться районные охранные отделения, считавшиеся центрами политического розыска для крупных районов, включавших несколько губерний. Существование районных охранных отделений вызвало многочисленные нарекания в жандармских кругах, поскольку они подменяли собой традиционную структуру и нарушали сложившуюся субординацию. Иногда молодой ротмистр, начальник района, имел в своем подчинении нескольких седовласых генералов из жандармских управлений. Районные отделения были ликвидированы в 1913–1914 гг.

Вопрос о подчиненности охранных отделений был еще более сложным и запутанным, чем аналогичные проблемы с жандармскими управлениями. С одной стороны, отделения существовали при градоначальствах, их сотрудников принимал на службу, увольнял и выплачивал им жалованье градоначальник. Однако это подчинение было чисто формальным, и градоначальники просто не имели права вмешиваться в секретные дела охранников. К тому же, будучи размещенными в административных центрах, охранные отделения напрямую контактировали с генерал-губернаторами или губернаторами. Всю переписку охранные отделения вели с Департаментом полиции, от которого получали инструкции и указания. Вдобавок если во главе отделения стоял жандармский офицер, то он одновременно подчинялся и штабу корпуса.

II

Передовым отрядом охранки были филеры. Эти агенты наружного наблюдения смешивались с толпой, чтобы следить за подозрительными лицами и доносить на них. Наиболее ретивые выкладывались на работе, часто жертвуя едой и сном. В идеале это были люди, твердо и мужественно выполняющие свой долг, всецело преданные императору. Тем не менее чиновники и жандармские офицеры часто жаловались, что среди филеров много посредственностей, которые мешают работе.

Примером для подражания был Евстратий Павлович Медников, приобретший профессиональные навыки в Москве и Петербурге в 80-х годах, активно участвовавший в разоблачении и уничтожении «Народной воли». Медников был бдительным пастырем, ни на минуту не терявшим из виду своей паствы, готовый при необходимости на полном ходу остановить извозчика или вскочить в поезд, куда бы тот ни следовал. Дома, на знакомой территории, он никогда не терялся, зная наизусть все названия улиц, их расположение, все конторы и их служащих, прекрасно ориентируясь в районе. Этот старовер был, по словам его коллеги, «простым полуграмотным человеком», движимым «природным умом, сметкой, хитростью, трудоспособностью и настойчивостью». Для него успешно проведенный розыск сводился к «подряду на работу».

Своего первого преступника Медников выследил в 1882 г. Это был дезертир Сергей Сосин, который жил по фальшивому паспорту у какой-то женщины в Москве. Через месяц Медников разыскал двух революционеров, Анатолия и Ольгу Булановых, проживавших под фамилией Воробьевы. Хотя супругам временно удалось скрыться, переехав на другую квартиру, в конце концов Медников их выследил. Затем, не торопясь с арестом, он установил за ними слежку и «завлек в свои сети» трех преступников. В следующем месяце он «накрыл» известного террориста на его конспиративной квартире — это был некто Юрий Богданович, нелегально проживавший под фамилией Прозоровский. Дальнейшая слежка, установленная Медниковым и двумя другими агентами Московской охранки, привела к раскрытию «целого паспортного бюро» и обнаружению склада оружия.

Используя новые данные, Медников снял комнаты рядом с Надеждой Андреевой и Александрой Орловой, а затем на протяжении двух месяцев следил за всеми их посетителями. Вскоре последовали аресты лиц, обнаруженных таким образом; одним из них был сбежавший из сибирской ссылки Савелий Златопольский, которого Медников случайно узнал на улице. Он весь вечер ходил за ним следом и арестовал на вокзале, когда Златопольский пытался сесть в поезд.

Заслуги Медникова были так велики, что в 1883 г. он получил очень важное задание: за пять месяцев очистить Москву от возможных злоумышленников, которые могли бы сорвать или помешать коронации Александра III. В 1884 г., когда появились первые революционные брошюры Студенческого союза, Медников установил наблюдение за «неблагонадежными лицами» в Москве и очень быстро обнаружил их полиграфическую базу — легальную типографию некоего Янковского. В апреле в типографии произвели обыск и нашли склад нелегальной литературы.

Выполняя следующее задание, Медников снова установил слежку за квартирой, на этот раз потому, что жилец «обратил на себя внимание своею крайнею осторожностью и осмотрительностью». Подозреваемый жил на нелегальном положении, звали его Станиславом Михайловичем. При аресте он пытался оказать сопротивление, бросив Медникову в глаза соду и защищаясь зонтиком от второго агента. Сыщикам удалось скрутить преступника, прежде чем тот успел воспользоваться ножом или выхватить из кармана пистолет.

Позднее в Москве по просьбе начальства Медников организовал школу для сыщиков, а также создал элитарный «летучий отряд», который занимался особо сложными делами. Впоследствии этот отряд был переведен в Петербург и стал называться центральным филерским отрядом. Медников настаивал, чтобы его новые сотрудники имели опыт военной службы, потому что борьба с революционерами может быть жестокой; он требовал от своих подопечных «много самоотвержения, мужества и способностей».

Помимо ума и мужества Медников требовал от своих сыщиков умения не привлекать к себе внимания, оставаться незамеченными. Одежда, голос, манера поведения не должны бросаться в глаза. Взгляд не должен долго задерживаться на одном предмете. Медников учил, что наиболее выразительными являются глаза, поэтому хороший сыщик обязан сразу доложить руководителю о любом визуальном контакте с находящимся под наблюдением, поскольку это могло выдать сыщика. Кроме того, Медников запрещал употребление крепких напитков и полностью соглашался с другими сыщиками, предупреждавшими о вреде «чрезмерной нежности к семье или слабости к женщинам».

Впоследствии опыт Медникова и других специалистов полицейского дела был обобщен в Инструкции начальникам охранных отделений, касающейся их деятельности по организации наружного наблюдения. В инструкции говорилось, что при приеме филеров следует отдавать предпочтение разведчикам, состоявшим в охотничьих командах и имевшим награды за отличную стрельбу. Филеры должны быть «крепкого здоровья, в особенности с крепкими ногами, с хорошим зрением, слухом и памятью, с такой внешностью, которая давала бы ему возможность не выделяться из толпы и устраняла бы запоминание его наблюдаемыми».

Обучающиеся сыщики посещали занятия по теории и тактике сыска, но в основном из них готовили агентов наружного наблюдения. На практических занятиях рассматривались, например, такие вопросы, как «наблюдение из укрытия». Предположим, сыщик ведет наблюдение за домом, изображая извозчика. Как он будет объясняться с любопытным швейцаром? Как откажет потенциальным пассажирам? Он должен сказать, что ждет врача, осматривающего пациента.

Жандармский офицер фон Коттен, занимавший должность начальника Московского, а потом Петербургского охранного отделения, разработал