Подобные новости наталкивают на мысль, что гражданский активизм в стране запрещен, но это не так. Множество общественных организаций ведут бурную и подчас очень успешную деятельность, в последние годы эта она только растет. Таких организаций в Китае насчитывается около двух миллионов, по факту их может быть даже больше, поскольку не все они зарегистрированы. Гринпис тоже проводит здесь свои акции – правда, зачастую они согласованы с властями. Так, перед климатическим саммитом в Копенгагене 2009 года волонтеры Гринписа развернули протестный баннер перед крупной угольной электростанцией на окраине Пекина, а в 2014-м полотнище повесили перед электростанцией на берегу реки Хуанхэ.

Западному человеку может показаться странным просить разрешения на проведение митинга или протестной акции. В Финляндии Гринпис руководствуется тем, что незаконные действия привлекают к себе внимание СМИ. Так было, например, когда вывесили плакаты на здании лесопромышленной компании Stora Enso в Хельсинки: огромный протестный баннер развевается на ветру, пока власти пытаются снять активистов с крыши. В Китае же в несогласованных акциях нет никакого смысла – цензура все равно не пропустит в прессу материалы на эту тему, а фото из соцсетей будут моментально вычищены. К тому же подобные выходки поставили бы под угрозу всю деятельность Гринписа в Китае.

Китайские активисты используют другие методы, эффективные именно для их страны. Зачастую они действуют негласно и добиваются серьезных результатов, которые, быть может, в один прекрасный день спасут нашу планету. На Западе мы редко слышим об их работе – это будничная и рутинная деятельность, и громких заголовков о ней не сочинишь. Однако общественные организации в Китае есть, и их много.

С типичными китайскими активистами я познакомилась весной 2016 года, когда писала о них для Helsingin Sanomat.

Сперва я встретилась с любителями природы. Одетые в зеленые костюмы и кроссовки для лесных прогулок, с биноклями в руках они изучали деревья в саду при пекинском Храме Неба. Раздавались тихие восхищенные возгласы, на лицах – широкие улыбки: на одном из деревьев кормил птенцов пестрый удод.

Это были члены организации «Цзыжань чжи ю», или «Друзья природы», как они себя называют. В истории китайского активизма у «Друзей природы» – большая и важная роль. Они были в числе первых общественных организаций, основанных по инициативе самих граждан. В 1994 году организация представляла собой горстку людей, основным занятием которых было сближение китайцев с природой при помощи наблюдения за птицами. Они и сейчас каждые выходные собираются полюбоваться на пернатых, но прежде всего «Друзья природы» – это влиятельный экологический лоббист.

Офис «Друзей природы» располагается в квартире обычной многоэтажки. На кухне стоит длинный ряд контейнеров для сортировки мусора, что в Китае пока большая редкость. Руководитель Чжан Боцзюй перечисляет важнейшие достижения своей организации. Самые главные из них, запомнившиеся широкой публике, касаются защиты животных. В свое время благодаря активному лоббированию «Друзей природы» среди власть имущих и журналистов были спасены от исчезновения сразу два вида: редкие обезьяны в провинции Юньнань и тибетские антилопы.

Сегодня важнейшей задачей организации стало изменение законодательства. Поскольку в Китае нет свободных выборов, а вся подковерная борьба идет в кабинетах компартии, активистам необходимо проникать во властные кулуары. Лоббирование – невидимая, но тяжелая работа.

«Мы выясняем, какие чиновники над какими законами работают, и пытаемся на них повлиять. Мы стараемся убедить чиновников и членов Всекитайского собрания народных представителей, где законы проходят одобрение», – объяснил мне Чжан.

В числе их методов – организация публичных дискуссий и рассылка брошюр. В Китае нельзя просто так взять и прийти к высокопоставленному чиновнику поболтать. В такой ситуации приходится излагать факты его «серым кардиналам», к которым власть имущий по тем или иным причинам прислушивается. Основатель «Друзей природы», ныне почивший Лян Цунцзе в прошлом провел немало времени на заседаниях Народного политического консультативного совета Китая. На самом деле никакие вопросы на таких конференциях не решаются, но именно там Лян Цунцзе завязал много полезных знакомств, которые в дальнейшем помогли ему в лоббировании.

В 2005 году активисты начали лоббировать изменение закона об охране природы. Спустя несколько лет, после долгого сопротивления, правительство разрешило общественным организациями судиться с фирмами, нарушающими экологическое законодательство, – это была большая победа. Сейчас люди, которых возмущает разрушительная для природы деятельность компаний, обращаются к активистам, на момент моего визита «Друзья природы» уже довели до суда около десятка дел. Три из них завершились успехом – результатом стали компенсации для местных жителей или изменения в работе предприятий. Чжан с воодушевлением рассказывал, как совсем недавно одного крупного горнодобытчика приговорили к штрафу в 300 000 евро за вырубку лесов. Одна половина этой суммы пошла на посадку новых деревьев, а другая – на компенсации местному лесному хозяйству.

По словам Чжана, экологические организации в Китае сейчас могут действовать куда свободнее – правда, не выходя за определенные рамки. Крупные демонстрации или агрессивное сопротивление, конечно, невозможны.

Коммунистическая партия ненавидит митинги и боится их. Вопреки расхожему мнению, в Китае ежедневно проходят сотни демонстраций и протестов. Так, фермеры, ставшие жертвами земельных махинаций, выступают против деревенских властей или вышестоящих чиновников. Типичная ситуация: землю конфискуют под застройку, однако жители не получают достойной компенсации или же деньги оказываются в чужих карманах. В последние годы на митинги все чаще выходят рабочие, разозленные задержкой зарплат и прочими несправедливостями. Нередко люди выступают против компаний, уничтожающих природу в регионе. Демонстранты сумели предотвратить строительство многих вредных производств и настоять на закрытии старых. И все же акции протеста – большой риск, поскольку чиновники могут, не моргнув, приструнить активистов и познакомить их с дубинками, а то и с тюремной камерой.

Партия стремится избежать публичных выступлений, так что в ее интересах дать народу иные, более мирные методы борьбы с несправедливостью. Организации, борющиеся за экологию через суд, по-своему продвигают и партийные интересы: если претензии граждан можно удовлетворить в судебном порядке, они не пойдут бесчинствовать на улицы.

Тем не менее не все виновные отвечают перед законом.

«Иногда нам бывает трудно запустить судебный процесс, если экологию разрушает важный промышленный объект», – рассказал мне Чжан.

Китайцы обязаны активистам многими положительными сдвигами в экологической политике. Когда во время антикоррупционной кампании Си Цзиньпина заговорили о запрете употребления в пищу акульих плавников, спрос на них обрушился на 70 %. Это была прекрасная новость для сокращающейся популяции акул, ведь именно Китай – основной потребитель этого деликатеса. Однако то, что плавники оказались под запретом, во многом стало заслугой активистов WildAid и других защитников природы: они годами давили на чиновников и твердили в СМИ, что акул убивают только ради плавников.

«Общественная работа в Китае требует терпения. Мы семь лет говорили о плавниках, прежде чем дело сдвинулось с места», – рассказывала мне