От этой немыслимой красоты оставался, однако же, осадок замирания тепла и долгого, предстоящего одиночества. Зимой каждый подспудно озабочен сохранением тепла. Движения и стремления более экономны, не сравнить с жаркой щедростью лета. Но, к счастью, никогда еще такого не было – чтобы холод не сменялся теплом, а горе радостью.

Вчера после бани Ибрагим опять укатил в город, оставив нас одних. Откуда только у него на это силы берутся. Я, например, после бани малотранспортабелен. Обеденный стол и кровать – вот два единственных места притяжения для меня после банных процедур.

Но, с другой стороны, тоже понятно. Мешать не захотел, да и укладывать его было особо негде.

Спать стоя, как лошадь, он явно не согласился бы.

Мы с Алиной провели замечательный, тихий и какой-то вдохновленный вечер. Баня нас обоих вымотала – впрочем, как и предыдущие дни. Тихо пили чай, вина добавили, конечно. Потом заснули в одной постели, где перед этим она опять открылась для меня с еще одной, неожиданной стороны. Нежная, ищущая, внимательная. Ласковая.

Проснуться утром было еще одним кайфом. Я несколько раз просыпался ночью, от ощущения другого человека рядом, но тут же с удовольствием засыпал. Алина спала очень тихо, легонечко посапывая.  Только пару раз испуганно дернулась во сне – наверное, мы с Ибрагимом приснились.

Да уж. От такого кто угодно дергаться начнет.

Проснувшись, я почувствовал, не открывая глаз, как сменился темп ее дыхания, и понял, что она тоже не спит. А посмотрев на нее, обнаружил один открытый, смеющийся глаз. Поцеловал потянувшиеся ко мне губы, переместил себя на неё сверху и вошел с максимальной, мне не свойственной деликатностью. На протяжении всего действия мы оба не торопились и не закрывали глаз, пытаясь вычерпнуть в глазах друг друга ту дополнительную, избыточную нежность, которая переполняла нас. Даже в последний, наивысший момент, Алина не отвела взгляда, а только широко, до невозможности открыла глаза словно пытаясь уловить ту неведомую энергию, которую родила наша страсть, и которую я, содрогаясь выплеснул ей внутрь.

К обеду, как договаривалась, приехал Ибрагим и, погрузившись в его машину, мы отбыли в город.

– Надо опять с родителями пообщаться, – заявил он, не отрывая взгляд от дороги. – В прошлый раз плохо получилось. Непонятно, что они подумали.

– Что подумали, как раз понятно, – поправила, смеясь Алина. – Но это не беда. Ничего страшного не произошло.

Подвезя Алину к ее дому, мы ещё некоторое время посидели в машине, обговаривая дальнейшие планы. Решили опять познакомиться с родителями. Есть еще резерв неудач. Бог, как говорится, троицу любит.

– Пока мальчики, – с улыбкой произнесла Алина и поцеловала меня в губы на прощание, дотянувшись с заднего сидения. – Увидимся. Вы пока подумайте, позвоню я в прокуратуру или нет. Чао.

И эффектно хлопнув дверью, удалилась, оставив нас с вытянувшимися лицами.

– Шутит, – успокоил я Ибрагима.

– Конечно шутит, – согласился он. – Только это не смешная шутка. Я такие шутки не понимаю и не принимаю.

– А вот в полиции, наоборот, этот юмор на вес золота. В буквальном смысле, – попугал я его, но лично у меня особой тревоги не было. Я всё еще помнил ее впитывающие меня глаза. – Не бери в голову.

– Как я во всём этом оказался – сам не понимаю, – удивленно посетовал Ибрагим. – Совсем не собирался.

– Жизнь увлекательная штука, – прокомментировал я. – Увлекает и не спрашивает твоего мнения.

– Моё мнение ты знаешь, – он покачал головой. – Я как раз против был.

– Был бы против, не помогал бы.

Я отвернулся к окну и некоторое время молча взирал на проносящиеся мимо улицы. Перед взглядом всё еще находилась Алина, со всеми ее доступными еще пару часов назад прелестями. К ним хотелось незамедлительно вернуться. Вот даже прямо сейчас.

– Притормози машину, – обратился я к Ибрагиму.

– Что опять? – недовольно спросил он, но машину остановил, свернув на обочину.

Набрав номер Алины и дождавшись ответа, я спокойно поздоровался, как будто мы давно не виделись:

– Привет, как дела?

– Ничо себе так, – весело ответила она. – Давненько не виделись. Чего трезвонишь?

–  Я по тебе соскучился.  Еще не далеко уехал. Хочу к тебе подняться, можно?

– Ничего себе, – в ее голосе сквозило удивление. – Что-то забыл?

– Да, именно! Что-то забыл.

– Ну давай, зайди. Я еще ванну не успела принять, в халате.

– Буду через минуту.

Ибрагим недоверчиво крутил головой.

– Давай, давай, разворачивай. Это важно, – настоял я.

– Совсем что ли голову потерял? Я тебе что? «Такси?» – обиженно произнес он.

Но машину развернул. И уже через пару минут, миновав вестибюль, я поднимался по лестнице, перескакивая через ступеньки словно мальчишка стремящийся не опоздать на игру.

Алина открыла дверь с первого же звонка, видно ожидала где-то рядом в коридоре. Не успев осмотреться в квартире, я сгреб ее в охапку, одновременно целуя и раздвигая полы халата, под которым – вот кайф! – ничего уже не было.

– Что ты забыл-то? – промурлыкала она, трясь мне щекой об ухо.

– Тебя! Уже забыл, необходимо вспомнить!

– Тебя словно из голодного края выпустили, – шепнула она, отвечая на мой поцелуй.

Вот именно, из голодного. И это насыщающее меня было тут же, под рукой.

Подсадив ее на стоящую тут же в коридоре тумбочку, я развел в стороны полы ее халата и ноги, открывая блистательный вид на то притягательное место, где я уже был, но в котором желал немедленно оказаться еще раз. Держа обеими руками ее ягодицы, развел складочки большими пальцами, открывая себе розовые дали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Алина глубоко, протяженно вздохнула, подаваясь ко мне. Она всегда мокрая и готовая! – радостно подумалось мне. И это была последняя здравая мысль – далее в голове настал сплошной туман, на протяжении которого я резкими ударами врубался в Алину, пытаясь для своего спокойствия выбить из нее звуки наслаждения.

Добившись знакомого уже стона и сжимающих меня судорог, я дал себе волю и выплеснулся в нее в очередной раз, пытаясь погрузить себя как можно глубже... Чтобы проникнуть в неё и утонуть в ней раз и навсегда.