– То есть тело функционирует без мозгов, – уточнил Мастер.

– Тело не функционирует – ему только кажется, что оно это делает. Но разум этого не осознает.

– И что, это работает? – спросил Карцев.

– Ну, вы же сами пользовались нашими препаратами, – улыбнулся Селиванов.

– Честное слово, это выходит за границы моего понимания, – наклонив голову, Юлия потерла пальцами правый висок. – Это же…

– Стоп! – вновь направил на нее палец Мастер. – Сейчас мы не будем это обсуждать.

Юлия удивленно посмотрела на него, но не произнесла больше ни слова.

– Ну хорошо, – снова обратился к Селиванову Мастер. – А как все это связано с проектом «Джокер»?

– Я никогда не слышал о таком, – покачал головой Селиванов.

– Вы уверены? – недоверчиво прищурился Мастер.

– Абсолютно, – без тени сомнения ответил Селиванов. – Я понятия не имею, о чем вы говорите.

Шарков заметил, как по лицу Мастера скользнула тень растерянности. Такого с ним никогда прежде не случалось. Должно быть, Мастер просканировал мозг Селиванова и убедился, что тот ничего не скрывает. Он действительно впервые слышит о проекте «Джокер». В свою очередь, это означало, что Мастер допустил ошибку. Хотя сам он не раз повторял, что не ошибается никогда.

– Ну, и что теперь будем делать? – спросил Шарков.

Мастер озадаченно постучал пальцами по столу.

Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет вошел Алексей Игоревич Левченко.

Широко шагая, он подошел к столу и, прежде чем сесть в кресло, повернул его так, чтобы оказаться лицом к Мастеру и не видеть при этом Юлию.

– Вас интересует проект «Джокер»? – спросил он.

– Да, – ответил Мастер.

– Тогда вы не там ищете.

– Двадцать пять лет назад у меня еще не было собственной лаборатории, – начал Алексей Игоревич. – Но уже тогда я работал в подразделении «М» и пользовался особым доверием руководства. У меня был доступ на уровне Пятого круга, хотя я никогда официально не являлся членом «Вечности». И, честно говоря, не стремился к этому. Проблем со здоровьем ни у меня, ни у членов моей семьи не было, а жить вечно я не собираюсь. По-моему, в стремлении к вечной жизни есть что-то патологическое. Смысл жизни, не лично моей или вашей, а жизни вообще, заключается в постоянном обновлении и совершенствовании. И смерть – это необходимый этап данного процесса. Без смерти и нового рождения не будет развития. Ну а бессмертие для избранных – это так и вовсе скотство. Впрочем, это все философия, не имеющая непосредственного отношения к обсуждаемой теме.

В те годы я работал в подмосковном пансионате номер тридцать два. Проблема того, что находящиеся в изоляции альтеры со временем теряют способность продуцировать М-сыворотку, уже тогда стояла остро. Многие ученые пытались решить ее, используя самые разные подходы. Но прорыва в этом направлении даже не намечалось. Я со своей стороны пытался найти зависимость между содержанием М-сыворотки в крови альтера и его поведенческими реакциями.

Уже тогда был известен тот факт, что альтер, в течение продолжительного времени испытывающий гематокриз, в конечном итоге превращается в дикое, не контролирующее себя существо, у которого жажда крови превалирует над всеми остальными мыслями и чувствами. Однако, напившись крови, альтер возвращался в свое обычное состояние. Как правило, он не помнил, что с ним происходило, когда он испытывал жажду крови. Мне же удалось обнаружить, что, если альтера, только-только вышедшего из состояния гематокриза, посадить на диету из одной только крови и заставить его при этом постоянно испытывать чувство ненависти и злости, он так и останется в полудиком состоянии. К нему вернутся разум и память, он сможет думать и говорить, но желание крови останется основным побудительным мотивом всех его действий. Он станет пить кровь для того, чтобы жить, и жить лишь затем, чтобы продолжать пить кровь. Это был отвратительный, порочный круг, в центре которого находились ненависть и злость, превращающиеся в постоянных спутников жизни дикого альтера.

Но самым интересным для нас было то, что содержание М-сыворотки в крови дикого альтера подскакивало до запредельных высот. И это при том, что изначально мы брали в работу альтеров с едва ли не нулевыми показателями. То есть, по сути, мы нашли способ, как вернуть в дело вроде бы отработавших свое и уже ни на что не годных альтеров. Однако при этом они превращались в полудиких безумцев.

Моя идея заключалась в следующем: я намеревался изучить поведенческие реакции диких альтеров, с тем чтобы попытаться воспроизвести их в работе с другими альтерами с падающими показателями содержания М-сыворотки, не доводя их до состояния гематокриза, не вызывая неконтролируемой жажды крови и, следовательно, не превращая их в диких.

Но у руководства подразделения «М» имелись на сей счет иные планы. Желая как можно скорее получить реальные результаты, руководство объединило мою команду с группой доктора Иволгина. Он также занимался изучением поведенческих реакций альтеров, однако делал это иначе, нежели я. Через электроды, введенные в мозг испытуемого, доктор Иволгин стимулировал те или иные его участки, добиваясь тем самым желаемых результатов. Цель нашей совместной работы сводилась к тому, чтобы не подбирать кропотливо и долго внешние факторы, которые должны вызывать желаемую поведенческую реакцию альтера, а спровоцировать ее, стимулируя определенные участки головного мозга.

Мне не нравилась сама идея, что в головах альтеров придется проделывать дырки. Я был уверен, что смогу добиться желаемых результатов более щадящими методами. Но я обещал результат минимум через три года, а Иволгин был уверен, что мы получим желаемое через три-четыре месяца. И руководство дало команду запускать проект «Джокер».

Доктор Иволгин здорово ошибся – не через четыре месяца, а только через полтора года мы научились вызывать у альтеров состояние, при котором начинался заметный рост содержания М-сыворотки в крови. При этом эффект от одного только стимулирования головного мозга оказался недолговременным. Мозг привыкал к стимулированию, и содержание М-сыворотки вновь начинало снижаться. Для того, чтобы остановить этот процесс, как и прежде, приходилось сажать альтеров на кровяную диету. В результате чего они, опять же, становились дикими.

По сути, мы вернулись к тому, с чего начали. Однако доктор Иволгин сумел преподнести наши мало что значащие результаты как выдающееся достижение. Наибольшее впечатление на руководство произвела демонстрация того, как с помощью вживленных в мозг электродов доктор Иволгин управлял поведением альтеров. Одним нажатием кнопки он мог заставить альтера лечь или встать, бежать или стоять, обмочиться или вдруг наброситься на стоящего рядом товарища. Собственно, в том, что делал Иволгин, не было ничего нового. Но на неискушенную публику его балаганные номера производили впечатление. На одной из таких демонстраций присутствовал сам спин-протектор. Увиденное понравилось ему настолько, что нашей группе было выделено дополнительное финансирование и весь пансионат номер тридцать два был передан в наше распоряжение.