– Чего потом? Чего? – нахохлился Шаман. – А я при ней нянькой, да? Тут самый сезон на дедов морозов начинается, топор точить надо, старые скальпы подписать, чтоб потом с новыми не спутать, а я буду за вашей подружкой ухаживать да все ее желания исполнять? Нет уж, сами с ней разбирайтесь! Но если хотите живую и говорящую волшебницу, а не холодный и молчаливый ее труп, тогда советую день подождать!

– Да и потом, Кушегар, – сказал Фэт, дослушав шаманскую тираду. – А если эти маги за ней вернутся? Шаман ее один не защитит!

– А мы с тобой очень поможем! – Комод задорно подмигнул рыцарю. – Да они нас с тобой и так, чуть того… не убили! Да и кто мы для них, Фэт, для магов? Я – спившийся старый барон, ты – рыцарь понарошку. Что мы против их ежей?

– И все равно, – покачал головой лентяй, – так оно спокойнее будет!

– А… черт с тобой, останемся, – махнул рукой Кушегар. – Но ты ведь учти, Шаман, что на этот день ты все равно – ее нянька!

– Делать мне больше нечего! – фыркнул егерь. – У меня…

– Да ладно тебе! – перебил его Комод. – Всего денек, помоги друзьям, а?

Шаман посмотрел на него, потом на Фэта, усмехнулся:

– Что ж такое-то, а? Сколько лет только дедами морозами занимаюсь, а тут нате вам – гости! И ведь сколько не общался ни с кем, по-человечески… А вы, сволочи, пользуетесь!..

– Ничего, Шаман, – подмигнул ему Фэт. – Ты нам сейчас поможешь, а потом мы тебе в чем-нибудь.

– Вы бы за мои хлопоты Деда Мороза того привели, который маньяк, грабитель и вообще мне топор не принес! – прозрачно намекнул егерь.

– Во! Поможем! – тут же пообещал Кушегар. – Только вот сначала с Элви посиди, как выходишь, мы с ней на турнир съездим, а как выиграем…

– Ага… Ясно! – кивнул Шаман недоверчиво. – Я скорее сдохну!

– Ну-ну, – пробормотал Кушегар и вышел наружу следом за Фэтом.

Черт его знает зачем. Наверное, чтобы просто отдохнуть от разошедшегося Шамана.

– Значит, ты хочешь сказать, что это – твой друг, и именно с ним ты будешь кататься по свету, добывая трофеи в покер? – пронизывая Пижона отнюдь не самым ласковым взглядом, в очередной раз переспросил Хорхиус.

– Ну, да, – замешкавшись немного, вампир кивнул. – Что-то не так?

– Все так, – кивнул маг, придирчиво изучая Валентина. – Вот только… зачем? Зачем вам путешествовать вместе? Или вы настолько любитель покера, что всюду за игрой?

– Ну, можно, наверное, и так сказать! – хмыкнул старший купидон. – Без пяти минут фанат!

– Фа… кто? – удивленно вскинул брови старый волшебник. – Ты ведь Валентин вроде, да?

– Ага.

– А почем тогда фа… этот?., или нет… Короче, ладно, валите хоть куда!

– Как так – «хоть куда»? – фыркнул Пижон. – Вы чего, мастер Хорхиус? Давайте задание новое, а то просто так шляться, без дела, не охота.

– Точно! – поддакнул Валентин. – На обычные игры я могу в любом трактире посмотреть! А Пижон, судя по его рассказам, уже столько пережил…

– То ли еще будет! – довольно хохотнул маг. Слова о «пережитках» он воспринял как комплимент на свой счет. – Его еще такие задания ждут!.. О-го-го!.. Например, уже сейчас я хочу, чтобы ты обыграл в покер дракона и принес мне его зуб!

– Что?! – воскликнул Пижон, думая, что ослышался. Насчет дракона.

Хорхиус охотно повторил. Вампир глупо усмехнулся:

– А с чего б ему играть, а? Может, он меня так сожрет?

– Ну, сожрет так сожрет! Я его, конечно, потом прибью… точнее, прибьем мы, с Советом, но лучше, чтобы с тобой ничего не случилось!

– Конечно, лучше… Ладно, и куда лететь на этот раз?

– В Карманские горы, что на северо-востоке. Там его пещера… Да, кстати, его зовут Трест.

– А это что, так важно – имя дракона? Или их там много, в этих горах живет? – с издевкой поинтересовался Пижон.

– Порядка полусотни, – спокойно ответил маг. – И все, кроме Треста, сожрут тебя и не послушают. А этот – послушает, а потом подумает: жрать или нет? Обычно жрет.

– Что? – Лететь в рассадник драконов было не только глупо, но и очень опасно: вдруг один из ящеров примет тебя за мелкую птаху, идущую слишком низко? Или он не сразу найдет этого… Треста? Перепутает с кем-то? – Вы, мастер, похоже, рехнулись…

– Ну, если ты, конечно, не хочешь быть человеком… – маг сделал кислое лицо: типа, если больной не хочет жить – медицина бессильна.

– Хочу! Летим! Прямо сейчас! – тут же перебил его вампир и, ухватив ангела за рукав, выбежал из каморки.

Промозглый осенний ветер напоследок взлохматил седые кудри Хорхиуса. Старик болезненно поморщился: сквозняки никогда не любили его, а он – их. Так они и жили, «взаимные» друг к другу.

И только изредка старый знакомый, отголоском еще далекого, но неминуемо близящегося ветра перемен, навещал волшебника в его землянке.

Проснулся Фэт от острого ощущения того, что кто-то, не очень могучий, но достаточно упорный, крутит ему на носу «сливу». Причем старается изо всех сил!

Разумеется, подобный беспорядок необходимо было прервать, поэтому Фэт не долго думая (а думал он спросонья очень и очень плохо) влепил неизвестному живодеру оплеуху. И только потом открыл глаза и сел.

Тут же сзади прилетела затрещина:

– Ты чего творишь, герой? Хочешь, чтоб она еще день без сознания провалялась?

– Так это ты? – Фэт пнул ногой возлежащую на ковре из шуб волшебницу. – Чего за нос цеплялась?

– Надеялась, наивная, что ты храпеть перестанешь, – проворчала Элви, потирая ушибленное ухо. – А то, если б не твой проклятый храп, к обеду проснулась!

– Да я никогда не храплю! – возмутился лентяй.

– Храпишь-храпишь, – закивал Кушегар, уже раскладывая на маленькой скатерке (естественно, красной и с бубонами) скромный завтрак странствующих героев: запеченную утку и флягу вина. – Просто я засыпаю быстро, и твой храп мне совершенно безразличен… А тут, видишь… Ну, провалялась девушка целый день в полнейшей мгле – надо ж оторваться на ком-то за пропущенные часы?

– А где наш доблестный Шаман? – поинтересовался Фэт, разом забыв про все препирательства с Элви.

– На охоте, – буркнула не до конца проснувшаяся волшебница. – Он меня спозаранку и поднял для этого – сказал, что сезон дедов морозов начался. Думала, засну опять… Ан нет – тут ты, со своим храпом!

Рыцарь и дворянин важно кивнули: вроде, и против охоты ничего не имеем, и против того, что Шамана нет уже с час.

И тут, словно по заказу, полог откинула знакомая сухая кисть, и в логово вошел доблестный охотник на дедов морозов, сжимая в руке свежий скальп: в нем еще кто-то барахтался, неразборчивым мычанием выступая против шаманского произвола. Но последнему до этого «протеста» дела было не больше, чем блохастому псу до еще одной, неизвестно как залетевшей на огонек к сестрам, блошки.