– Помню. Только не для меня это правило.

– Ха! – усмехнулся почти искренне чародей. – Правила для всех, Элви! Ты не можешь выбирать, что тебе выполнять, а что нет. Да и я не могу, и даже сам ректор!

– Ты все такой же тупой, Гэстир! – сокрушенно покачала головой беглая волшебница. – «Выдачи нет»! А кому меня кто выдавал? Я ж сама убежала!

Гэстир хотел возразить, однако, не раскрывши еще рот, тут же его захлопнул: видимо, аргумент Элви заставил его серьезно пересмотреть свои действия. Хотя, может, он действительно не блистал умом?

– То-то же! – довольно подытожила волшебница и, лукаво подмигнув Гэстиру, щелкнула пальцами.

Фэт невольно отшатнулся назад: яркая вспышка света на мгновение ослепила его, а когда зрение вернулось, магов уже и след простыл. О том, что они вообще здесь были, напоминали только лежавшие каждый у собственного дерева Шаман с Кушегаром.

– Ах! – только и сказала Элви, прежде чем без чувств рухнула на землю.

Фэт удивленно выгнул бровь.

– Чего это с ней? – пробормотал он тихо.

– В дом ко мне тащи! – крикнул Шаман, потирая ушибленный затылок. – Сейчас разберемся!

Рыцарь бережно поднял почти невесомую волшебницу и, стараясь не споткнуться о выступающий корень или лежащий на дороге камень, понес ее в логово егеря.

Бледность на щеках Элви очень ему не нравилась.

– Эй, дружище! – Кто-то тормошил Пижона за плечи, словно душу пытаясь вытрясти. Хотя откуда ей у вампира взяться?

Открыв глаза, шулер первым делом сладко потянулся, как жирный холеный кот после крынки сметаны и сытого сна, а потом так и замер, с широко раскрытым ртом.

Перед ним сидел, наверное, сам ангел. Точнее, достаточно грязный ангел – светлые локоны засаленными сосульками спадали на плечи, белое платье посерело от пыли, а на лице – хотя к грязи эта деталь не имеет никакого отношения, но все равно для слуги небесного неприемлемо – топорщилась двухдневная щетина.

Впрочем, все эти мелочи не мешали узнать в нем слугу Божьего: исходило от вновь прибывшего странное внутреннее сияние. Не видное взгляду, но очень хорошо ощущаемое сердцем.

Ангелу, похоже, что-то во взгляде Пижона не понравилось, поэтому он нахмурился и строго заметил:

– Нечего пялиться, кровосос! Я сюда прилетел не платьем грязным хвастать!

– А зачем же тогда? – вампир уже немного пришел в себя, даже мог задавать вопросы. – Прилетел – значит, надо чего-то, так ведь?

– Да, надо, – печально вздохнул ангел. – Но сначала скажи – ты все еще любишь ее?

– Кого? – удивился Пижон. Ему и в голову не могло прийти, что обитатель Поднебесья прекрасно осведомлен и о нем, и о его любимой Элви. И уж конечно, он не догадывался, что пару часов назад этому немытому типу в платье отказала любимая им девушка – очередное сложнейшее задание Небесной Канцелярии в Ленорре. Задание, к слову, он почти провалил и, если бы не отказ возлюбленной, ангел пошел бы с протянутой рукой по не слишком дружелюбно настроенному миру. Зато с Ней на пару, с Единственной…

– Да будет тебе, Пижон! Нам с тобой еще из тебя человека делать, а ты затрудняешь, так сказать, процесс! – натянуто улыбнулся ангел. – Но – понимаю, понимаю… У вас сначала познакомиться надо, пуд соли на двоих, одна кровать и все такое… Короче, Валентин я, – старший купидон Небесной Канцелярии утер испачканную ладонь о платье и протянул ее картежнику.

– Пижон, – представился узник голема, руку эту пожимая.

– Знаю я твое имя, сам успел убедиться, – кивнул Валентин. – И о задании твоем знаю… обо всех семи. Жаль только, что мне не по силам тебя в человека обратить… Придется, значит, с тобой оставшиеся четыре шастать.

– Слушай, ты, кто ты вообще такой? – не выдержал Пижон. – И откуда ты все обо мне знаешь, а? Уж не из старых ли моих кредиторов?

– Кредиторов? – усмехнулся Валентин. – Их всего двое в живых осталось – Ларри Скользкий да Хью Крюк, но первый год как сошел с ума и лежит в Желтом доме, а второго с минуты на минуту вздернут на рее собственные матросы… Так что не беспокойся – денег с тебя требовать не буду!

– Ладно, – немного успокоился вампир: новость о близкой кончине сквалыги Хью его нисколько не расстроила – напротив, он был очень рад. – Но все равно – кто ты такой, как обо мне узнал… Если тебе чего-то так сильно от меня надо, что ты, как есть, грязный и небритый, летишь ко мне черт знает откуда, я думаю, ты не откажешься рассказать немного о себе?

– Что ж… – задумчиво почесав подбородок, согласился Валентин. – Пожалуй, ты прав. Знание – свет, а незнание – тьма. Вот только, боюсь, ты вряд ли поверишь в эту историю… Я ангел, работаю старшим купидоном Небесной Канцелярии, то есть соединяю сердца предназначенных друг другу людей. Можешь удивляться, но любовь на самом деле – не «ох» и «ах», а заранее продуманная система. Система, за которую в ответе я.

Мой блокнот, выданный еще в первый день службы, пополняется новой записью от Небесной Канцелярии, стоит мне выполнить очередное задание. Таким же образом я узнал и о тебе – канцелярские крысы прислали очередное поручение, в котором фигурировал ты и некая Элви…

– Элви!..

– Да… позволь мне договорить, ладно?., так вот… А так как я работаю по определенному плану, в этот раз мне работать с тобой (с ним), а не с Элви (с ней). Я чередую, понял?

– Понял, понял, – проворчал Пижон. – Только вот как нам отсюда выбраться, для начала? Кругом только стены!

– Да уж, – закусил губу Валентин, задумчиво оглядывая «темницу». – Хотя можно перенестись попробовать… Вот только это ведь Астрат!.. Тут магия Переноса может сработать не так, как нам надо…

Оба, вампир и ангел, несколько минут просто пялились в одну точку, обдумывая план побега. Наконец Валентин не выдержал и с размаху приложил кулаком по каменной плите в полу:

– Все, надоело! Зови своего голема, сейчас мы с ним поговорим, по-мужски… по-големски!..

– Да можно… Вот только б знать, на какое имя он откликается! – хмыкнул вампир, сплюнув в угол.

– Ага… Случай клинический… – задумчиво почесав небритую щеку, констатировал Валентин. – Попробуем тогда так…

Выйдя на середину комнаты, ангел сложил ладони рупором и громко воскликнул:

– Голем, выходи!

Только эхо от гладких стен – «оди, оди, оди»…

– Железка!

«Езка, езка, езка»…

– Ах так? – разозлился Валентин и, набрав в грудь побольше воздуха, пошел на последний штурм…

«Юдок, юдок…» – и эхо неожиданно оборвалось.

Одна из стен со скрежетом отъехала в сторону, и в зал вошел, чуть шатаясь, тот самый голем, который и «оди», и «езка», и даже, ко всему прочему, непонятный «юдок».

– Чего, совсем страх потерял, паря?! – прикрикнул он на вампира.